– А я Лоран.
Мужчины пожали друг другу руки и закрыли за собой дверь.
Он ждал чего угодно, кроме этого. Кроме того, что ему откроет бритый светловолосый парень слегка чудаковатого вида и пригласит войти. После того как Лоран узнал фамилию Лоры, он несколько раз звонил ей на домашний телефон. Узнать номер не составило труда – пара кликов мышкой, и интернет сообщил ему координаты единственной в Париже Лоры Валадье. Как выяснилось, она действительно жила в нескольких кварталах от того места, где он нашел сумку. Первый раз набирая номер, он готовился к тому, что: трубку снимет она, мужчина – возможно, муж, ребенок; что линия будет занята; что он попадет на автоответчик, говорящий ее голосом; что он попадет на автоответчик, говорящий голосом телефонного робота. Правильной оказалась последняя гипотеза. Лоран не стал беседовать с автоответчиком. Но в следующие дни снова и снова пытался дозвониться. Электронный голос с фальшивым воодушевлением в который раз предлагал ему оставить сообщение после звукового сигнала и нажать клавишу «решетка». Трубку никто не снимал. Тогда он решил написать письмо. После закрытия магазина он пришел домой и сел за стол. Как давно он никому не писал писем! Он изложил обстоятельства, при которых нашел сумку, извинился за то, что открыл ее – с целью исследовать содержимое, – поведал обо всех перипетиях своего расследования и закончил рассказом о встрече в книжном магазине с французским писателем, с чьей помощью раскрыл тайну брелока. Все вместе заняло у него три страницы. Лоран чувствовал, что выдохся. Он писал, правил, подбирал каждое слово и каждый оборот, возвращался назад, менял глагол или прилагательное, пока не остался доволен результатом. Эти страницы потребовали от него напряжения всех сил и заставили проникнуться еще большим уважением к писательскому труду.
Она жила в семиэтажном каменном доме добротной постройки с традиционным светлым фасадом и цинковой крышей. Чтобы проникнуть в подъезд, за стеклянную дверь, забранную черной чугунной решеткой, он воспользовался магнитным ключом с Лориной связки. Лоран собирался опустить письмо в ее почтовый ящик. Действительно, на ящиках из нержавеющей стали, очевидно, висящих здесь с 1970-х годов, значились имена жильцов. «Ларнье Жан-Пьер – 1 эт., справа»; «Франсон Марк и Эжени – 3 эт., слева (пожалуйста, не кладите рекламу!)»; «К. Боннио – 4 эт., справа», «Салон связи Диркина – 3 эт., слева»; «Стоматолог – 2 эт., слева»; «Лешарнье-Каплан – 5 эт., справа»; «Лора Валадье – 6 эт., слева».
Он уже протянул руку с конвертом к ящику, но что-то его остановило. Неужели он проделал весь этот путь, не говоря уже о прочих хлопотах, только ради этого? В подъезде витал чуть заметный аромат готовящегося мясного бульона. В этот час люди как раз вернулись с работы. Из-за двери квартиры на первом этаже доносились звуки включенного телевизора – шла программа новостей. Со второго этажа послышался чей-то смех. Нет, это глупо. Взять и уйти, чтобы потом вздрагивать от каждого телефонного звонка, надеясь неизвестно на что? А может, Лора сейчас дома? Всего пятью этажами выше… Шатенка с волосами до плеч, бледным лицом, светлыми, возможно, серыми глазами и родинкой над правым уголком верхней губы. Лоран подошел слишком близко к цели, чтобы отказаться сделать последний шаг. Он сунул конверт в карман пальто и вызвал лифт. Древнее сооружение – такие еще встречаются в старых парижских домах – спустилось сверху и с лязганьем остановилось. Деревянные распашные дверцы, панель с кнопками родом из 1930-х годов… Лоран нажал черную бакелитовую кнопку с цифрой «6». Кабина снова лязгнула и со скрежетом поползла вверх. На площадке шестого этажа перед квартирой слева горела тусклая лампочка в проволочном колпаке. Таблички с именем на двери не было, только серебристый звонок. Ну вот, он добрался. Сейчас он позвонит, и она ему откроет. Лоран пригладил пятерней волосы, прокашлялся и надавил кнопку звонка.
Ему открыл Уильям.
– Я несколько раз звонил, но никто не брал трубку. Вот я и решил занести письмо, – сказал Лоран, вынимая из кармана конверт.
Уильям во все глаза смотрел на него.
– Так вы ничего не знаете? Ах да, откуда же вам знать? – Он даже в лице переменился.
– А что я должен знать? – удивился Лоран.
– Да вы раздевайтесь! Проходите, присаживайтесь! Выпьете что-нибудь? Есть виски, водка, апельсиновый сок и красный мартини. Лично я пью мартини.
– Ну, тогда и мне мартини, – согласился Лоран.
– Сейчас, одну минуту!
Уильям ушел по коридору. Лоран повесил пальто на вешалку и заглянул в гостиную. В комнате горел только торшер, и в его неярком свете Лоран увидел висящие на стене, над круглым столиком, картины – пейзажи XIX века. Поле, озеро, лес… Общим в них было одно – полное отсутствие людей. Только природа и свойственная ей тишина. Выше картин висела еще одна рамка, а в ней – бабочка с синеватыми, отливающими металлом крыльями, Лоран не мог вспомнить, как она называется. На столике стояла чаша с дюжиной старинных позолоченных ключей. Он протянул руку и взял один. Такими ключами – конечно, без позолоты – когда-то запирали и отпирали двери. На ум пришла мысль о Синей Бороде и золотом ключе от таинственной комнаты, в которой хозяин дома прятал тела убитых женщин. В коридоре послышались шаги Уильяма, и Лоран вернул ключ на место.
– Я вам налил полбокала и положил два кубика льда. Годится?
Мужчины устроились в гостиной, Лоран – на диване, Уильям – в кресле напротив.
– У Лоры все хорошо, – начал он. – Вернее, ну, как сказать?.. В общем, все могло быть хуже. Когда вы с ней виделись в последний раз?
Лоран наморщил лоб, делая вид, что вспоминает.
– А, не важно, – махнул рукой Уильям. – В ночь на шестнадцатое с ней случилось несчастье. Извините, если я путано рассказываю, но я сам в точности не знаю, что с ней произошло. Ясно одно: на нее напали, украли у нее сумку и ударили по голове. Она сейчас в коме, но скоро должна прийти в себя.
– Она в коме? – повторил Лоран.
– Да. Врач говорит, она уже должна проснуться, но по-любому это вопрос дней. Я вчера с ним разговаривал, он уверен, что с ней все будет в порядке. Вот почему трубку никто не снимал. Ну да, мобильник тоже украли, само собой… И кошелек, и карточки… У нее со счета увели две тысячи евро – я позавчера в банк звонил, – но вроде как страховая компания должна ей их вернуть, хотя это все ерунда…
– Конечно, ерунда, – пробормотал Лоран.
– Главное, чтобы она проснулась, – сказал Уильям. – Я дам вам телефон больницы и отделения, в котором она лежит.
– А меня разве пустят? – заколебался Лоран. – Я ведь не родственник…
– Так и я не родственник, – пожал плечами Уильям. – У нее вообще родных не осталось, только сестра, но та далеко, в Москве живет. Родителей нет, мужа больше нет… Только друзья.
– Да, вы правы, – согласился Лоран и медленно повторил: – Мужа больше нет.
– Она вам говорила?
– Конечно, – рискнул Лоран.
Уильям покачал головой и отпил глоток мартини.
