– Но Хлоя не могла выбрать такую книгу без вашего совета!
– Да, советовать покупателям – это моя профессия. Хлоя умная девушка с чуткой душой. Чего вы боитесь? Я сама мать двоих детей; уверяю вас, что книги – прекрасная возможность почувствовать собственные желания, сталкиваясь с чужими жизнями – реальными (если это автобиография) или вымышленными. Это важно для человека, когда он молод и должен делать выбор, который повлияет на его взрослую жизнь. Для меня большая честь – доверие, которое мне оказывает Хлоя. Уверяю вас, что я ответственная женщина и желаю ей только добра.
Мать Хлои ушла, хлопнув дверью.
Я задала себе вопрос, увижу ли я еще Хлою.
Я подумала о своей старшей дочери Элизе.
Когда она была подростком и систематически отвергала все мои предложения, я имела счастье делить с ней мою библиотеку.
Элиза, воспитанная на молодежных книгах издательства «Баярд», начиная с серии «Я люблю читать» и кончая серией «Я – читатель», очень рано почувствовала вкус к книгам.
Я была счастлива, что у нас с ней есть эта общая черта. Книги были свидетелями, которых я передавала ей с уверенностью, что каждая из них будет садом, где Элиза сможет срывать цветы для того, чтобы питать свое воображение, но так же и для того, чтобы вдохновлять себя на собственную жизнь.
Иногда по вечерам она, проглотив обед, сразу же бралась за книгу, отложенную несколько минут назад. И тогда я замечала в ее глазах блеск, порожденный литературным путешествием. Достаточно было просто взглянуть на обложку ее книги – и я присоединялась к удовольствию Элизы. Перевернутые страницы я могла размечать, как знаками препинания, замечаниями соучастницы, и каждое замечание создавало диалог.
Сегодня мне так не хватает этой чудесной близости.
Я чувствую, что знаменитый «подростковый кризис», который считают неизбежным, чертовски силен. Вернемся ли однажды мы с Элизой к тем чудесным отношениям, которые были у нас раньше?
Я очень скоро перестала беспокоиться из-за возвращения Хлои: она вернулась уже на следующий день после визита ее матери.
– Извините маму. Когда она рассказала мне, что ходила к вам, мне стало стыдно. Я сказала ей, что мне уже не десять лет и что, если она снова так поступит, то перестану заниматься пианино, верховой ездой и не буду ходить с ней на концерты. Отец в конце концов встал на мою сторону. Обычно он мало говорит, а тут заявил, что мне пора стать немного более самостоятельной и что это касается в том числе моих культурных предпочтений.
Я была счастлива, что все так случилось.
Потом в течение нескольких недель Хлоя регулярно приходила ко мне, и я продолжала вести ее по пути посвящения от одной книги к другой, словно по японской дорожке из следов, где она могла идти, не рискуя упасть.
Каждый раз, когда она заканчивала читать книгу, происходил разговор, в ходе которого я видела, как рождались ее убеждения, ее тревоги, но одновременно – и то, что делало ее счастливой.
В Юзесе у каждого времени года свое очарование. Зимой этот город не спит. Зима – время тех, кто живет здесь весь год. Время посвященных.
Зимняя гордость Юзеса – праздник трюфелей. Всю субботу и все воскресенье площадь заполнена маленькими лотками, где продается это черное золото.
Трюфели не выставлены в ящиках, как порей или морковь. Они словно по волшебству появляются в ладонях продавца, который потом взвешивает их на крошечных весах, чтобы определить цену.
Так вот, сто граммов трюфелей, если поторговаться, могут стоить примерно сто тридцать евро, как белужья икра!
Я способна на многое ради белуги, но не ради трюфеля. Но я ни разу не осмелилась никому сказать об этом, потому что здесь это было бы кощунством и меня изгнали бы из города, обваляв в смоле и перьях!
Поскольку это был первый год нашей жизни здесь, Натан заказал для нас два места на торжественном обеде, который был организован союзом производителей трюфеля.
Все блюда готовили звездные повара, и все было приготовлено на основе трюфелей! Именно там я была крещена трюфелем!
На обед пришли триста человек, и я обнаружила, что среди них было очень мало уроженцев департамента Гар. Там были швейцарцы, англичане, бельгийцы, американцы; некоторые приехали сюда только на этот обед и сообщили мне, что никогда не пропускают его.
Поскольку мне было трудно полностью оценить вкус трюфеля, местный знаток давал мне указания:
– Отрежьте тонкий ломтик сырого трюфеля, положите на этот кружок несколько крупиц соли и прилепите его к своему нёбу. Подержите его во рту несколько секунд перед тем, как раскусить. Вы чувствуете этот запах?
Мне показалось, что это месса. Во время причастия облатка часто прилипала у меня к нёбу, и мне приходилось сильно шевелить языком, чтобы ее отклеить. Скажу прямо: моя религиозность немного ослабла из-за этого.
Несмотря на советы знатока, мне было нелегко искренне участвовать в славословиях, которые звучали в честь этой плесени.
Каждое подаваемое блюдо нам советовали посыпать тертым трюфелем, как посыпают тертым швейцарским сыром спагетти.
Однако я должна признать, что до сих пор храню в своей вкусовой памяти воспоминание о равиолях, которые приготовил молодой повар Фабьен Фаж из ресторана «Монастырь» в Вильнёв-лез-Авиньон…
Хлоя лишь один раз вернулась, не похвалив книгу.
– Мне не понравилось «Сиреневое такси», – сказала она. – По-моему, все персонажи какие-то преувеличенные, и я не смогла поверить в эту историю!
– Но, Хлоя, ты имеешь полное право не любить какую-нибудь книгу. Просто я сама люблю Ирландию, а эта книга – признание в любви к этой стране и ее жителям! Почему ты дочитала книгу до конца, если она тебе не понравилась?
– Не знаю.
– Чтобы попросить прощения за мою ошибку, я дарю тебе следующую книгу.
Позже я поняла, что роман Деона пробудил у Хлои воспоминание о том отрезке прошлого, который ее семья старалась скрывать в тени. Если человек прочитывает книгу целиком, но не любит, часто это бывает книга, которая отсылает его к собственной черной дыре.
Когда наш путь пересекается с траекторией книги, это становится свиданием. Значит, наступило время для встречи. Когда мы говорим о книге, мы говорим не только о том, что прочитали, но и о себе.
И в первую очередь это утверждение относится к писателю. Даже самый невероятный вымысел рассказывает что-то о своем создателе, но потом читатель попадает в пропасть между его историей и своей.
Слова книг – как волны, которые рождаются на другом краю мира, докатываются до наших жизней и разбиваются о наши утесы или мягко скользят по мелкому песку пляжа. Закрыв книгу, которая нас беспокоит, мы не заставляем утесы исчезнуть.
Я собиралась закрывать магазин и гасить лампы, освещавшие витрину, когда ко мне постучал молодой мужчина. Обычно я работаю только в часы, указанные в расписании, потому что иначе бы никогда не остановилась.
