– Да. И здесь же он закончил свое сочинение об «Одиссее» Гомера.
Я почувствовала, что этот образованный почтальон вызывает у меня интерес и любопытство, и попыталась продолжить разговор:
– Вы любите произведения Расина?
– Да, но не только их. Я люблю театр и поэзию. Здесь все школьники изучают письма Расина!
– Похоже, в вашем сознании кое-что осталось от этой переписки!
– Да, это благодаря месье Шале, нашему преподавателю французского языка. Я с таким нетерпением ждал каждый его урок! Все началось, когда я прочитал «Побережье Сирта» Грака. Тогда я понял, что слова – не просто инструменты человеческой мысли, посторонние для нее. Что они больше чем плющ на дереве – они само дерево.
– Мне очень нравится «Побережье Сирта». Я до приезда в Юзес тоже преподавала литературу.
– Хорошая профессия! Как жаль, что вам пришлось уйти из нее!
– Торговать книгами тоже прекрасное занятие.
– Конечно. Но я знаю, что моим самым счастливым временем было время учебы в школе. Поэтому я очень благодарен преподавателям.
Когда молодой человек это говорил, в его глазах на мгновение мелькнуло что-то похожее на туман. Артуру, на мой взгляд, было меньше двадцати лет. Я не хотела задавать нескромных вопросов, но с ним что-то было не так. В этом возрасте молодые люди, которые любили школу, не работают, а продолжают учиться.
– Ладно, – закончил он. – Я еще не все сказал, но пора уезжать! Хорошего вам дня, мадам!
– Вы можете называть меня Натали.
– Тогда зовите меня Артуром.
– Хорошего дня и вам, Артур!
Я пообещала себе, что при первом подходящем случае продолжу этот разговор.
На следующее утро такого случая не было, но еще через день Артур доставил мне две посылки и связку писем.
Я в это время готовила афишу – объявление о вечерней встрече с Абденуром Бидаром, который тогда только что опубликовал «Ткачей» – очень красивую книгу о том, что человек получает доступ к золотой нити, если умеет питать три связи – с самим собой, с другими и с природой. Ткачами он называет тех, кто этой золотой нитью чинит порванную ткань мира.
– Доброе утро, Артур.
– Доброе утро, мадам…
– Натали.
– Вы правы. Доброе утро, Натали.
– Я сейчас делаю афишу: в пятницу я принимаю здесь Абденура Бидара. Он представит свою последнюю книгу и даст автографы. Не хотите ли прийти?
– Пришел бы охотно, но разве эта встреча не только для ваших покупателей?
– Нет, вход свободный.
– Тогда я приду. Мне очень понравилось его «Открытое письмо мусульманскому миру».
– Вот как! Вы прочитали это письмо?
– Да, я взял его в фонотеке.
Мне показалось очень бестактным мое удивление тем, что он мог прочитать эту книгу: сказав это так неуклюже, я вынудила Артура признаться, что он слушает книги в записях из фонотеки, а не читает.
– Чудесно! Значит, вы придете?
– Да, да!
Все мероприятия, которые я организую в магазине, проходят в подвале, связанном с книжным магазином внутренней лестницей. Там есть маленький амфитеатр – несколько ступеней из грубого бетона, он вмещает около ста человек. Это большое преимущество для организации встреч, необходимых, чтобы книжная лавка оставалась жизнеспособной и сохраняла свой престиж.
На всех мероприятиях, которые я провожу, зал бывает полон.
Последняя по времени встреча была посвящена Франсуазе Югье в связи с выходом в свет ее автобиографии «Пальцем и глазом». Эта книга читается как хороший приключенческий роман. До того как стать знаменитым фотографом, которого все единодушно хвалят за способность поймать в объектив героев повседневности, эту женщину в детстве, когда ей было восемь лет, похитили в Камбодже. Без излишней чувствительности, но с большой искренностью она рассказывает читателям свои детские воспоминания, а потом комментирует несколько знаменитых репортажей, которые сделали ее известной.
Я установила в подвале проектор, который позволял соединить ее слова и фотоснимки. Мы попадали из Японии в Сибирь, останавливаясь по пути в Африке, Сингапуре, Куала-Лумпуре… Общим для всех снимков было то, что на них показаны обычные люди в ситуациях, которые иногда беспокоят нас потому, что очень далеки от повседневной жизни западного человека. Франсуаза Югье рассказала нам о том, как ей удавалось войти в дома этих безымянных людей и получить от них разрешение сделать фотографию в интимные, иногда откровенно интимные моменты. У каждой фотографии есть своя история, и я обожаю истории Франсуазы Югье.
Вечер с ней оставил след в наших душах и вызвал у меня желание провести встречи с другими фотографами, чтобы они помогли нам разобраться в специфическом словаре и грамматике искусства фотографии. В мире, по которому непрерывно течет поток изображений, а текст иногда – всего несколько строк – подпись, в которой нет никакого анализа, необходимо учить людей «читать» изображение, видеть дальше первой эмоции, которую оно может вызвать.
Натан, если он дома, приходит ко мне и помогает проводить эти встречи. Он был вместе со мной на встрече с Абденуром Бидаром, и перед ее началом я рассказала Натану о своих беседах с молодым почтальоном, потому что хотела познакомить его с Артуром.
– Не знаю, почему я так думаю, но в жизни этого мальчика есть нечто такое, что я хочу понять.
– Ты же не собираешься стать самой великой кумушкой в Юзесе?!
– Вовсе не собираюсь. Я только думаю, что этот мальчик находится не совсем на своем месте. Так подсказывает интуиция.
– А, вот в чем дело… Тогда я склоняюсь перед знаменитой женской интуицией. Но, знаешь, почтальон – симпатичная профессия, и он очень нужен людям.
– Да, но с тех пор, как почтовые ящики ставят группами на обочинах дорог, словно социальное жилье, почтальон в поездке видит мало людей. Еще один случай, когда социальные связи разрушены ради повышения производительности труда!
– Ты помнишь прекрасную песню Мустаки, которую я пел под гитару, когда встретил тебя?
– Конечно!
И мы запели вдвоем:
Он каждый день стоял в твоих дверях
И все слова моей любви держал в руках.
<…>
И он унес с собой на небеса
Последние написанные мной слова.
<…>
Любовь не может путешествовать: она
Теперь лишилась своего гонца
[14].
Ступени понемногу заполнялись людьми.
Я ждала Артура, но настало время открывать вечер, и я была вынуждена начать без него.
