А у Мэри голова идет кругом от тоски по Лондону. Она думает о своем чемодане под кроватью. Там лежит папка с напечатанной на машинке пьесой – роль, которую она должна выучить. Пантомимы
[28] уже должны были закончиться. Потом короткий перерыв, и труппа начнет репетировать «Дядю Ваню». Мэри обещали роль Елены. Она надеялась, что ее еще не заменили другой актрисой.
Однажды, ближе к концу января, Кэролайн вежливо стучит в дверь спальни Мэри.
– Ты спокойно можешь вернуться, – говорит она. – В том смысле, что тебя ведь ждут в Лондоне, верно? И, честно говоря, от тебя тут пользы мало. Я не вижу смысла оставаться. Если хочешь – приезжай, присылай деньги, когда сможешь, но здесь ты только путаешься у меня под ногами.
Правильно ли она запомнила эти слова? Неужели их действительно произнесла четырнадцатилетняя девочка?
– Поедем со мной, – говорит Мэри. – Не оставайся ради того, чтобы ухаживать за дедом. Наградой за это станут лишь слова соседей, какая ты хорошая девочка. Поверь мне, ты прекрасно без всего этого обойдешься.
– Я ему нужна. К тому же этого хотела бы мама.
Тут она была права.
И тогда Мэри совершила ужасную ошибку: она прислушалась к словам горюющей девочки. Нужно было схватить Кэролайн и унести оттуда. А она оставила ее со стариком, с его вставной челюстью в кружке, сгорбленной спиной, артрозными коленями, дрожащими руками, а потом – недержанием мочи и ночными приступами страха. И бедная маленькая Кэролайн чувствовала себя такой виноватой, что безропотно выполняла все, что от нее требовалось. Она ухаживала за своим дедушкой долгих пятнадцать лет.
Глава двадцать девятая
Это было похоже на дежавю – она бежала к широким тротуарам и длинным наклонным палисадникам, к отдельно стоящим домам ее прежней жизни. Лужайки были ярко-зелеными, как в книжках с картинками, знакомо пахло землей, влажной и темной после полива. Как только Кейти могла забыть этот запах?
Она отмахнулась от всего. Нет, все это ей не нужно. Она и смотреть не станет. Пусть все катится куда подальше. Она оказалась здесь только для того, чтобы найти Криса с Мэри и увести их отсюда.
Она побежала быстрее. Ветер раздувал ее волосы, икры горели от нагрузки, она ощущала запах своего пота, вкус соли на губах, но собиралась бежать до тех пор, пока не доберется до места. А когда доберется, Крису несдобровать. Она наорет на него. И не только наорет. Неужели он не мог хоть что-то сделать так, как надо? И как могло случиться, что до конца ее жизни ответственность за Криса лежала на ней? Она разве просила об этом? Нет. Но ее мать без конца об этом говорила. «Присматривай за братом, Кейти. Он не такой умный, как ты. У него нет твоих способностей».
Все это тоже могло катиться куда подальше. Потому что сегодня был последний раз, самый последний, когда Кейти присматривала за кем-то, кроме себя. Она была на свидании! Пыталась стать нормальной! И вечером, когда окажется дома, она скажет матери, что хочет поехать в летнюю школу «Оксбридж», а в оставшуюся часть каникул – заниматься по основным предметам. И если мама ей откажет, ну, значит, она законченная лицемерка. Ей придется самой смотреть за Крисом и Мэри, а Кейти сможет уходить из дома. Будет говорить, что идет в библиотеку, а сама заживет жизнью обычного подростка.
У нее начало покалывать в боку. Было так жарко, что ей казалось, будто на горизонте виднеется полоска воды. Кейти перешла на шаг и прижала ладонь к разболевшемуся боку. Она попыталась дышать медленнее и глубже. Вдоль изгороди густо росли кусты с розовыми цветами. Пионы – про них она тоже забыла. Забыла, что они цветут в это время года. Ее мать называла эти цветы взрывчаткой. В листве гонялись друг за другом две белые бабочки.
Впереди замаячила калитка. Калитка, которая вечно скрипела или стучала и которую ее отец никак не мог утихомирить, сколько бы машинного масла ни лил в петли. А если засов был плохо закрыт, по ночам она еще и подвывала.
Кейти чувствовала, как кровь стучит в висках. Ее дыхание стало частым и неглубоким. Она прекрасно видела дом, его окна, парадную дверь и тени, отбрасываемые на лужайку. Все это казалось таким знакомым, но она ощущала, что это – единственное место на земле, где она не должна находиться.
А вот и Мэри! На скамье под падубом, рассматривает дом. Она одна, а это значит… что Крис в доме? Нет, валяется на траве в другом конце сада. Занимается привычным делом – водит руками перед лицом и изучает пальцы на просвет.
Кейти обвела взглядом окна. Занавешены. Парадная дверь закрыта, гараж заперт, никаких признаков жизни. Может быть, все же удастся уйти отсюда незамеченными?
Она подняла задвижку и толкнула калитку. Крис взволнованно приподнял голову, услышав скрип, и разочарованно опустился на траву.
– Вставай! – прошипела Кейти.
– Исчезни, – буркнул Крис.
Девушка подошла к брату и пнула его ногой.
– Пока никто не пришел.
Крис отмахнулся.
– Я не уйду.
– Еще как уйдешь.
– Я жду папу.
– Ты представляешь, что тебе грозит?
Крис посмотрел на наручные часы.
– Он возвращается с работы в шесть, и я его дождусь.
– Ты сбрендил? У тебя крыша поехала? Нельзя же просто так разбить лагерь у отца в палисаднике!
– Хочу его увидеть.
– Что увидеть? Его подругу? Их ребенка? – Кейти снова пнула по ноге брата ботинком. – Давай вставай.
– Нет! – Крис закрыл руками лицо.
Боже, Кейти была так зла на него.
– Он не хочет тебя видеть, Крис. Получится черт знает что, он позвонит маме и будет на нее орать за то, что она за тобой не смотрит, и тебя опять придется вести к психиатру.
Кейти понимала, что ведет себя ужасно, но ей было все равно. Он угробил ее свидание! Она попросила его только об одном – присмотреть за Мэри каких-то три часа, а он и с этим не справился.
– Пожалуйста, Крис, пойдем отсюда. Похоже, они в отпуске. Посмотри, все заперто. Наверное, уехали в какое-нибудь чудесное местечко, где мы никогда не бывали… на Карибы или еще куда-нибудь.
Кейти смотрела на несуразно большого брата, распростертого на траве. Крис лежал, закрыв лицо руками. Удивительно, что для него сесть на автобус и поехать повидаться с отцом было так легко и просто. А теперь он закрыл лицо, будто спрятался от проблем, словно надеялся, что от него сейчас отстанут и не надо будет ехать обратно. Никакой ответственности! Вот ведь красотища, наверное. Ни экзаменов, ни повторения пройденного, ни школы. Хотя трудно было назвать Вудхейвен нормальной школой, ведь там занимались только кулинарией, трудом и рисованием. Если Крису удавалось сосредоточиться на чем-нибудь на целый день, что-то сказать на уроке и не перессориться с другими детьми, к нему уже относились как к суперзвезде, и домой он гордо возвращался с почетной грамотой. Наверное, мать даже не отчитает его за то, что он уехал сюда – как всегда, достанется Кейти. «Я тебя оставила главной по дому», «Я думала, тебе можно доверять»… Ну, а Кейти, пожалуй, вместо извинений стоит начать биться головой об пол, как это делал брат, пока не научился разговаривать. Что тогда станет делать мама?
