– А я принесла еду для пикника, – говорит Мэри, когда парень сообщает, что сегодня пятница и ему срочно нужно в депо, иначе он не получит зарплату. – Ты только посмотри: хлеб, масло, даже баночка лосося. Сестра прикончит меня за него, но мне все равно. И еще я взяла вино из одуванчиков. Знаю, звучит ужасно, но на самом деле оно довольно вкусное.
Роберт смеется:
– Так ты теперь воруешь у отца выпивку?
– Не удержалась. – Мэри ставит сумку на траву и протягивает к нему руки. – Я очень плохая девочка.
Он восхищенно окидывает ее взглядом с головы до ног.
– И что же мы с тобой будем делать?
– Понятия не имею.
Мэри бросается к Роберту и прижимается к его обнаженной груди. Она вдыхает запах его кожи, еще сладкой и теплой после сна.
– Я слышу твое сердце, – говорит она. – Оно бьется слишком быстро.
– Правда?
Девушка улыбается:
– Это значит, что ты меня боишься?
– А надо?
– Может быть.
– Ну а ты, Мэри Тодд, чего боишься? У тебя есть хоть какие-нибудь страхи?
Девушка делает вид, что не услышала вопрос, и притягивает парня ближе. Ей не хочется говорить ему, как все непросто, какими подозрительными стали ее родные. Пэт забрала у нее сумочку и книгу с почтовыми адресами и куда-то спрятала. Отец взял в привычку звонить на курсы и спрашивать, исправно ли Мэри посещает занятия. Ее мир сужается. Она чувствует, что за ней постоянно следят, а ее поведение не одобряют.
– Я собираюсь жить в Лондоне, – говорит она Роберту, потому что если уж не рассказывать о страхе, то нужно показать его отсутствие. – Я буду учиться на актрису, а потом стану знаменитостью. У меня будет потрясающая жизнь. Настанет такой день, когда ты скажешь своим друзьям, что знаком со мной, и они тебе не поверят. Только представь!
– Мэри, – говорит Роберт, – я никогда не встречал девушку вроде тебя. – Он слегка отстраняется, чтобы посмотреть на нее. – А скажи-ка мне, раз уж ты так хорошо предсказываешь будущее, что случится сегодня?
Мэри улыбается, глядя ему в глаза.
– Мне много чего в голову приходит.
Роберт протягивает ей руку, помогает подняться в трейлер по ступенькам и говорит, что ощущает себя человеком, похищающим колыбель с младенцем.
В фургоне стоят стол и кровать.
– Что еще нам надо? – говорит Роберт и откупоривает бутылку вина.
Мэри откидывается на подушку и спокойно расстегивает две верхние пуговицы на блузке, так, чтобы, когда Роберт обернется, он увидел, как солнечный свет падает на ее волосы, как сияет ее кожа.
Усмехаясь, парень наливает вино в чашки.
– Что ты делаешь со мной?
Она улыбается в ответ:
– Ничего.
– А ты знаешь, что чувствует мужчина, когда на него так смотрят?
Мэри качает головой, хотя знает ответ. Она всегда это понимала. Женщины должны скромно сидеть, уставившись на свои туфли, на колени, на сложенные руки или в пол. Но это так потрясающе – смотреть мужчине в глаза открыто, встречаться с ним взглядом.
– Если ты не перестанешь, мне придется тебя поцеловать, – говорит он.
– Давай!
Мэри не спускает глаз с Роберта. Парень садится рядом, тянется к ней, и ей кажется, что она тонет. Ей хочется громко рассмеяться. Она чувствует себя дикой и полной сил. Она – Мэри Тодд, и она притягивает к себе мужчин. Она способна одним взглядом заставить их дышать чаще.
Только через несколько минут Роберт отрывается от губ Мэри с тихим стоном и отодвигается от нее. Он не в силах встретиться с ней взглядом.
Его голос звучит удивительно тихо.
– Мэри, – говорит он, – я не уверен, стоит ли…
– Почему нет? Я думала, что нравлюсь тебе.
– Ты мне очень нравишься, в том-то и дело. Я хочу тебя так сильно, что в голове туман. Но сделать это сейчас… наверное, не самая лучшая мысль.
– Лучшая, – улыбается Мэри, придвигается к парню и гладит его бедро.
– Прошу, не надо. Дело не в моем желании. Господи, я хочу этого больше всего на свете! Просто не хочу, чтобы тебе было больно, когда я уеду. И чтобы ты забеременела, тоже не хочу.
– С первого раза нельзя забеременеть.
– Можно. Думаю, можно.
– Моя сестра работала волонтером с сестрами милосердия. Она сказала, что такого не бывает.
– Ты уверена?
Мэри медленно кивает. Пэт ей ничего такого не говорила, да и медсестрой ни одного дня не работала, но Мэри не желает, чтобы это прекращалось. Она уверена, что все будет хорошо.
Красавчик Роберт Гибсон с голосом мягким, как растопленное масло. Оба его брата пропали без вести на войне, мать умерла от тоски, а у него такие глаза, в которых можно утонуть. Деньги, полученные при демобилизации, парень вложил в покупку печатного пресса, и теперь он пишет роман. На железную дорогу Роберт пошел только для того, чтобы заработать еще.
– Я хочу, чтобы ты стал моим первым, – шепчет Мэри, когда Роберт снова наклоняется, чтобы поцеловать ее.
Это похоже на танец. Он прикасается к ее груди через блузку, а она целует его, чтобы показать, как ей это нравится. Она проводит пальцем по его спине, по позвоночнику и протягивает руку к ремню на его брюках. Он расстегивает пуговицы на ее блузке. Они оба улыбаются – их пальцы двигаются так неловко.
Они ложатся на кровать и теснее прижимаются друг к другу. Он приподнимает подол ее юбки. Она прикасается к его оголенному бедру. Этот танец чудесный и немного странный, но ничего лучше она никогда не испытывала.
«Я живая, – думает Мэри. – Прямо сейчас я живу, а если бы осталась дома, со мной бы ничего такого не произошло».
Спустя некоторое время, когда они сидят на ступеньках, Роберт достает фотоаппарат, чтобы сделать снимок.
– Бог мой, – говорит он, – ты ведь даже не знаешь, да?
– Чего именно?
– Как ты чертовски хороша. Правда. Все так говорят.
– Все?
– У нас в депо. Знаешь, как тебя называют? Медная Коробка. А как еще тебя назвать, с такой-то копной волос!
– Это комплимент?
– Еще какой! Медная коробка находится сразу за топкой в локомотиве. Ну, давай, улыбочку!
Мэри позирует, одну руку уперев в бок, а другой приподняв подол платья, чтобы чуточку была видна нижняя юбка.
– А почему это комплимент? – спрашивает она.
Роберт подмигивает ей.
– Потому что в топке жутко жарко.
Мэри громко хохочет. Щелкает затвор фотоаппарата.
