— Почему мы вас раньше не видели на занятиях?
— Сначала вы должны были обвыкнуться, усвоить определенные знания, а уж потом столкнуться с моими выходками, — ответил он, трогаясь с места.
— Куда мы поедем?
— В деревушку, здесь поблизости.
Обогнув замок, они свернули в том самом месте, где Лана увидела, как исчез, словно испарился, Димитрий во время ее неудачной слежки. Она приподнялась на сиденье, чтобы лучше разглядеть окрестности. Может, при свете дня она поймет, куда он мог спрятаться? Но ничего такого она не увидела. С одной стороны шла ограда парка, с другой тянулась лесная опушка. Единственно возможный вариант ставил новые вопросы: он, несомненно, углубился в лес, спрятавшись между деревьями. Но куда он направлялся и с какой целью?
48
Придя в столовую, Димитрий выбрал место в глубине зала, рядом с Романой. Устремленные к ним взгляды говорили о том, что эта пара среди воспитанников пользовалась особым расположением. Долгое пребывание в стенах Института, яркая индивидуальность, прекрасные результаты во время тестов, неизменная доброжелательность, — все это создало им непререкаемый авторитет и подарило уважение, особенно их младших товарищей. Обитатели Академии как никто другой нуждались в таких образцовых персонажах, на которых они могли бы равняться; для них очень важно было видеть перед собой тех, в кого они, невзирая на прежние страдания, со временем могли превратиться. Конечно, среди преподавателей тоже было немало примеров для подражания, но Димитрий и Романа были ближе по возрасту, и ассоциировать себя с ними было проще. Особенно это касалось Димитрия. Внешность юноши, тайна, которой он был окружен, увеличивали его притягательность и наделяли харизмой, благодаря которой он стал безусловным лидером подрастающих мужчин и любовным идеалом бесчисленных девчонок. Ходили слухи, что эти двое часто участвовали в специальных заданиях Службы экстренной помощи, а кое-кто считал, что именно им была уготована роль будущих директоров заведения, когда Лео и Антон выйдут в отставку.
Между тем начало знакомства таинственного брюнета и эксцентричной блондинки было далеко не простым. При появлении в Институте Романы между ней и Димитрием сразу возникли трения, отношения были напряженными, нередко случались стычки, мелкие уколы и столкновения. Дабы избежать откровенной неприязни и ссор, оба приняли разумное решение вовсе не общаться друг с другом. Но их соперничество продолжилось во время учебы, каждый лез из кожи вон, чтобы обойти по оценкам другого. Возможно, из этого старания добиваться наилучшего результата во всем впоследствии и выросла их дружба. Когда им поручали какое-нибудь общее задание, они поневоле становились командой, а значит, неизбежно разговаривали, общались, старались достичь цели, мобилизуя весь свой потенциал. Со времени этих совместных операций в недрах Службы экстренной помощи они прониклись друг к другу искренним уважением и нередко встречались, чтобы обсудить какую-нибудь важную проблему.
Когда Лео предложил им взять шефство над Ланой и Диланом, они согласились. Нельзя сказать, чтобы они приняли предложение с восторгом — это означало, что по меньшей мере два месяца периода инициации им не светило участие в очередном задании Службы, но отказывать учителям было не принято, и потом, шефство над новичком было почетной миссией, которую доверяли самым достойным и опытным.
Разве не было крайне важным и благородным делом сопровождение новичка? Да, конечно, оно было лишено блаженной дрожи, сопутствующей чувству опасности во время задания, однако и на самих шефов оно оказывало благотворное влияние. Видеть новичка сначала жалким и забитым, одержимым тысячью проблем и страхов, подбадривать его, помогать овладевать умением держать голову высоко, а затем стать свидетелем того, как в нем постепенно разгорается огонь надежды, — не означало ли это в то же время развиваться и совершенствоваться самому? И поскольку Дилан и Лана проявили себя добрыми и полными сочувствия людьми, быстро прогрессировали, задавали правильные вопросы и, вне сомнения, обещали стать лидерами в группе, оба шефа с увлечением и радостью отдавались своим обязанностям.
Трансмиссия
[18] — было одним из ключевых понятий в педагогике Лео. Поскольку эта обязанность обычно возлагалась на родителей, которыми она не исполнялась или реализовывалась в извращенном виде, преподавателям и примерным воспитанникам приходилось играть роль передатчиков знаний и базовых ценностей. Именно об этом и шел сейчас разговор между двумя шефами.
— Ну, как у тебя идут дела с наставничеством, что скажешь о Лане? — спросил Димитрий, втыкая вилку в лазанью.
— Она просто поразительна.
— Мне тоже так показалось.
— Могу даже сказать, что наша роль преемников в полном смысле слова под угрозой. Мне кажется, эта девушка способна на многое.
— Нас еще никто никем не назначал, к тому же ее успех — это наш успех!
— Ах ты, мудрец Димитрий, — с иронией произнесла Романа. — Но хочу признаться, мне за нее слегка тревожно.
Юноша перестал жевать.
— Причина?
— Ей поручили какое-то задание. Конечно, они знают, что делают, но лучше бы ее оставили на время в покое.
— Задание? Еще одно? — удивился Димитрий.
Новость его огорчила, почему, он и сам не понял.
— Да, очень странно.
— Значит, у них не было выбора. Уверен, она ничем не рискует, — произнес он без особой убежденности.
— Ну а как у тебя с Диланом?
— Тоже хорошо. Он отличный парень. То, что ему пришлось пережить, привело к тому… короче, ты понимаешь. Но он все преодолеет.
— У него для этого есть прекрасный пример.
Димитрий проигнорировал комплимент.
— А что за задание у Ланы?.. — спросил он, поневоле выдав своим вопросом заинтересованность. — Прости, забудь об этом.
— Так ты за нее волнуешься? — хитро усмехнулась Романа.
— Да не то чтобы волнуюсь, так просто…
— Ну-ну. В броне чувств прекрасного Димитрия, оказывается, появилась брешь?
Он недоуменно пожал плечами.
— Можно задать тебе вопрос? — перешел он в контратаку.
— Валяй.
— А почему, интересно, ты в меня не влюбилась?
Он уставился на подругу своими огромными глазами, придав им тот самый шарм, которому, по всеобщему мнению, невозможно было сопротивляться.
— А кто тебе сказал, что не влюбилась?
— Что, правда? Или ты издеваешься?
— Есть немного.
