Я поднимаю глаза и вижу, как мимо, расправив крылья, пролетает ястреб. Так близко, что я даже различаю коричнево-белый узор из перьев у него на хвосте.
– Красота, – выдыхаю я. Я в жизни не видела более свободного живого существа.
Когда мы забираемся на самый верх, нас окружают ели и вечнозеленые растения, а пустыня внизу кажется другой планетой. Сет задирает голову, стремясь вобрать в себя все, что видит вокруг. Думаю, он вспоминает о чувствах ко мне, когда они только зарождались, и размышляет о том, почему нам так хорошо вместе.
Мы идем по одной из тропок, удаляясь от станции фуникулера, от других людей, приехавших сюда вместе с нами, от пустыни. Мы останавливаемся на маленькой полянке, укрытой одеялом из сосновых игл.
– Хочешь, сыграем в сосновый бейсбол?
Я бог знает сколько в него не играла – с тех пор как папа в последний раз привозил сюда меня, Мику и Коджи.
– Что это еще за игра такая?
Я нахожу большую палку.
– Вот это, – поясняю я, – наша бита. А это, – я показываю на разбросанные вокруг вокруг сосновые шишки, – наши бейсбольные мячи.
Сет недоверчиво смотрит на меня.
– Ой, ну давай. Что с тобой? Боишься проиграть?
В ответ Сет поднимает шишку и делает подачу в мою сторону. Я ударяю по ней так, что шишка разлетается на части, осыпая Сета чешуйками.
– Я бы сказала, весьма удачно, – торжествующе заключаю я и победно обегаю полянку. – Твоя очередь!
Я бросаю ему нашу импровизированную биту. Сет ловит и неловко встает с ней на плече возле дерева.
– Не стой как прибитый! Взмахни битой! – кричу я ему, делая вид, что бросаю шишку.
– Ну бросай же! – кричит Сет.
– Как ты стоишь?
– Просто бросай мяч! Вернее шишку!
Что я и делаю, а он, изо всех сил размахнувшись и едва не упав, промазывает. Я смеюсь:
– Это раз!
Снова бросаю, он снова размахивается – и снова мимо.
– Удар и промах! – выкрикиваю я, подражая спортивному комментатору. – Еще один – и ты проиграл.
– Кто тебя учил так подавать?
– Я в детстве часами играла с папой в мяч.
– Может, поэтому мне так плохо дается спорт? У меня же не было отца, вот и в мяч поиграть было не с кем.
– Но нельзя же всю жизнь объяснять только этим – понимаешь, о чем я?
– Что?
– Ну вот снова эта заезженная пластинка типа «я вырос без отца». Не у тебя одного не было отца.
– И это говорит та, кто понятия не имеет, что значит расти без отца.
– Сет, пойми, я просто пытаюсь тебе помочь.
– Дерьмово у тебя это выходит, – со вздохом отвечает он. – Бросай свою чертову шишку еще раз.
На этот раз я подаю «мяч» прямо ему в руки. Он попадает по шишке, и она сквозь кроны деревьев устремляется вверх и исчезает. Мы оба, наверное, с минуту ждем, что она упадет и хлопнет кого-то из нас по голове. Но она так и не падает.
Потеряв счет пропущенным и разбитым шишкам, мы чувствуем, что устали и проголодались, Сет заправляет выбившуюся прядь мне за ухо. Его рука касается моей щеки, и это неожиданно высекает внутри меня искры.
– Я не могу отделаться от мысли, что ты мне скажешь что-нибудь обидное, – голос Сета едва слышен. Хоть он и не сказал «опять», но в этом нет нужды.
– Я тебя не обижу, – говорю я, и это невысказанное «опять» повисает в воздухе.
– Обещать всегда легко, – отзывается он.
Глава 35
Осень
В НОЧЬ НАКАНУНЕ НАЧАЛА нового учебного года ко мне в комнату приходит Мика. Она кладет голову мне на плечо.
– Я так и не пошла в выпускной класс, – говорит она, и я чувствую, как по моей шее ползет холодок.
– Знаю, – отвечаю я. – Я постараюсь быть на высоте: за себя и за тебя.
– Думаешь, сможешь стать королевой школы, как мама?
– Надеюсь.
– Ты ею станешь. Я знаю. Иначе быть не может. Станешь ради меня и ради мамы.
– Тогда точно стану, – как можно увереннее отвечаю я. Хотя на самом деле уверенности не чувствую.
– Кажется, ты совсем не готовилась к последнему учебному году. Только с Сетом время и проводила.
Мика недовольно морщит носик. Самое интересное, что Сет сейчас отнимает у меня как раз куда меньше времени, чем в начале лета. После инцидента в Моронго мы не так уж много бываем вместе. Но при этом он почти не выходит у меня из головы. Когда мы врозь, я думаю о нем и гадаю, думает ли он обо мне. Ничего подобного с другими ребятами не было. Я не ломала голову насчет них.
– Не понимаю, что такого классного в этом Сете, – бурчит Мика. – Он же даже не симпатичный.
Я поднимаю брови:
– Что ты понимаешь в красоте парней?
Ее лицо мрачнеет.
– Ничего, – шепчет она и отворачивается от меня. – Меня не должно тут быть.
Мика никогда не говорит о том, где ей нужно или не нужно быть. И я не хочу, чтобы она была где-то еще. Не хочу, чтобы пропадала.
– Что ты говоришь? Где тебе еще быть?
– В колледже, – отвечает она.
Холодок пробегает по всему моему телу. Снова и снова я вспоминаю, сколько жизни у нее было впереди – и что она закончилась.
– В колледже я занималась бы музыкой. Может быть, завела бы парня. Но музыкой теперь занимается Коджи. А парень появился у тебя. А у меня нет ничего.
И вот тогда я замечаю воду вокруг кровати. Она быстро поднимается, пока не достигает уровня одеяла и не пропитывает насквозь подушку. Она все выше и выше… Вода, много воды… Мика протягивает ко мне руку… вода лупит меня по лицу… душит… Вода, сколько воды!..
Хватая воздух ртом, я просыпаюсь. Я мокрая от пота, но в комнате совершенно сухо. Никакой воды. И Мики тоже нет. Я смотрю на телефон. На часах два. Ужасно, что сейчас ночь накануне первого учебного дня. Хотелось бы поехать в пустыню с Сетом. Я жалею, что все испортила, ведь он единственный человек в мире, который позволяет мне почувствовать жизнь в каждом моменте, здесь и сейчас. По крайней мере, так было раньше. Я так хотела бы вернуться назад во времени и все исправить. Исправить то, что важнее и страшнее того, что произошло у меня с Сетом. Но это невозможно. Секунду поколебавшись, я звоню ему.
– Алло? Рейко? Что с тобой? Все хорошо? Два часа ночи!
– Привет, – говорю я, внезапно чувствуя себя робкой и боязливой.
Мы никогда по-настоящему не разговаривали по телефону раньше. Да и никто не разговаривает, разве что мы с Дре.
– Ты почему звонишь?
– Я… Я просто хотела с тобой поговорить.
