– А ты не задавался вопросом, ну, к примеру, что делают птицы, чтобы лететь вместе?
– А что удивительного в том, что они летят вместе?
– Тебе известно, что они могут резко изменить направление, держась рядом, но не прикасаясь друг к другу? И знаешь, они ведь летят друг к другу очень близко.
– Я думаю, они пристраиваются к вожаку, который летит впереди. Держатся кучно: ведь им надо быть все время начеку, надо сосредоточиться и очень быстро на все реагировать.
Марджи с улыбкой покачала головой:
– Это ничего не объясняет. Ученые измерили время, необходимое стае, чтобы повернуть сразу же, как только вожак изменит направление. Оно оказалось гораздо меньше, чем требуется, чтобы нервный импульс дошел от глаза до мозга, а потом от мозга до крыла.
Джонатан ошеломленно на нее взглянул и промолчал.
– Это та же загадка, что и с рыбными косяками, – продолжала Марджи. – В ходе исследований обнаружились удивительные вещи: когда рыбам прикрыли глаза непрозрачным стеклом, чтобы во время эксперимента они ничего не видели, они все равно остались в косяке и не утратили великолепной координации движений.
– При движении в воде образуются волны, и весь косяк должен это чувствовать.
– Раньше так и думали. Тогда исследователи иссекли нервные волокна на боках подопытных рыб на уровне жабр, но их плавание по-прежнему осталось синхронно плаванию косяка.
– Действительно странно.
– Никто не может объяснить, каким образом голуби находят родную голубятню, когда их выпускают за сотни километров в совершенно неизвестном месте и им приходится потом проделывать путь, которым они раньше никогда не летали.
– И то же самое с перелетными птицами.
– Вот-вот. Считалось, что путь птенцам прокладывают сородичи. Тогда исследователи разлучили их при появлении на свет. Когда же птенцы подросли и уже могли летать, их выпустили. Они взмыли вверх и сразу же пересекли полпланеты, взяв точное направление туда, где находились их сородичи, улетевшие много недель назад…
Джонатан задумчиво помолчал несколько минут. Вдалеке виднелась плывущая вместе группа лодок с красными парусами. Наверное, это была какая-нибудь парусная школа. Из-за слабого ветра они почти не двигались, потихоньку покачиваясь на волнах.
– Куда ты клонишь? – сказал он наконец.
– Знаменитый биолог Кембриджского университета Руперт Шелдрейк выдвинул гипотезу о том, что между живыми существами существует некая связь, и связь эта соединяет не только людей. Он назвал это морфическим полем
[11].
Джонатан хмыкнул:
– Я слышал о магнитных полях, о гравитационных… но о морфических – никогда.
– Это что-то вроде невидимой матрицы. Некое пространство, объединяющее все живые существа, которые состоят друг с другом в любых взаимоотношениях, и позволяющее им постоянно сохранять форму этого контакта. Связь эту не может разорвать ни время, ни расстояние.
– Даже расстояние не может?
– Даже расстояние.
– Гипотеза кажется немного безумной. Я могу представить себе, что живые существа излучают волны и их воспринимают другие живые существа. Но если я окажусь на другом конце света, то не представляю себе, каким образом эта связь может осуществляться.
Марджи покачала головой:
– Ясно, что это никакие не волны. И не электрическое или магнитное поле, угасающее на расстоянии. В том-то и состоит самое странное: здесь присутствует связь иного порядка, иного уровня. Она словно происходит в другом измерении, не зависящем ни от времени, ни от пространства. Словно, на какие-то секунды вступив в контакт в этом измерении, получаешь моментальный доступ к информации, которую оно содержит и которая нас объединяет.
– Это так грандиозно, что почти угнетает.
– У ученых все равно нет уверенности в этом вопросе, зато с появлением доказательств и волнующих исследований, таких как опыты Шелдрейка, появилось изрядное самодовольство. Это позволяет объяснить не только феномены, о которых мы только что говорили, но и многое другое.
– Например?
– У тебя бывало так, что едва ты подумал о человеке, о котором давно ничего не было слышно и который живет далеко, в другой стране, как он спустя секунду тебе звонит? Или, услышав, что зазвонил телефон, ты сразу догадываешься, кто это?
Джонатан почувствовал, как по телу прошла дрожь. С ним такое бывало много раз, но он приписывал это простой случайности.
– Наличием морфического поля можно объяснить, почему люди чувствуют на себе чужой взгляд, даже если у них завязаны глаза и они стоят спиной к тому, кто на них смотрит.
– Правда?
– В институте проводили эксперимент, в котором участвовали девятьсот человек. Результаты сомнений не вызывали: те, кто обладал такой способностью, чувствовали на себе чужой взгляд с вероятностью в семьдесят три процента.
– Ого!
И домашние животные тоже могут чувствовать приближение хозяина к дому: они встают и подходят к двери прежде, чем тот войдет. Шелдрейк провел на эту тему множество исследований и доказал, что подобное поведение собак и кошек нельзя объяснить ни привычным для них жизненным укладом хозяина (время его возвращения постоянно меняли без всякой системы), ни распознаванием звука его машины или автобуса, на котором он приехал (тип транспорта тоже варьировали в ходе опыта). И знакомым запахом тоже объяснить не выходило: хозяин ловил всякий раз новую машину.
Джонатан медленно кивал. От друзей он уже слышал нечто подобное, но никогда не принимал эти рассказы всерьез.
– Это позволяет лучше понять, почему многие животные пустились в бегство перед знаменитым цунами, которое в две тысячи четвертом году стерло с лица земли множество прибрежных селений в Южной Азии. Особенно известен случай со слонами на Шри-Ланке. Они ушли от воды и поднялись на высокие места за час до разрушительного вала. А в Таиланде слоны, катавшие по полю туристов, вдруг все как один заревели, потом отказались повиноваться, порвали цепи и ушли на холмы. Те несколько человек, что пошли за ними, спаслись. И в других местах животные вели себя точно так же. К примеру, в национальном парке Яла на Шри-Ланке, где цунами разрушило все на три километра от берега океана, потом не нашли ни каких скелетов животных, хотя человеческих – сколько угодно.
