– Нормам?
– Ну да, нормам или кодексам, назови как хочешь. Кодексу поведения, кодексу воззрений и, прежде всего, кодексу вкуса. Мне порой кажется, что мы и любим-то не потому, что так нам нашептывает сердце, а потому, что того требует некий кодекс. Разве это мы выбираем, что носить, какой купить телефон, что пить или какие фильмы смотреть?
– Да, но знаешь, в наши дни это неизбежно. Мы же постоянно общаемся, а значит – влияем друг на друга. И в этом нет ничего плохого.
– Конечно, плохого ничего нет, но в условиях постоянного общения неплохо бы прислушиваться и к самим себе, чтобы все-таки жить своей жизнью, а не чужой.
Джонатан вспомнил свои долгие путешествия один на один с природой и острое, доселе неизведанное чувство единения с самим собой.
– Чтобы жить своей жизнью, – повторила Марджи, – необходимо прислушаться к тому, что исходит из глубины нас самих. К тем посланиям, что шлет нам наша душа. Однако наша душа, как ангел, шепчет таким тихим, таким слабеньким голосом, что нужно напрягать слух. Как сможешь ты различить его в непрерывном гомоне? Как тебе удастся обратить на него внимание, если твой разум постоянно занят тысячами вещей, лежащих вне тебя самого?
– Ну, может, и не тысячами…
– Подумай, какое количество разной информации постоянно сваливается на тебя, какое количество сигналов ты получаешь.
– Погоди, сейчас угадаю: ты предлагаешь отказаться от телевидения, Интернета, социальных сетей, от видеоигр и потоков мейлов и эсэмэсок…
– Я ни от чего не отказываюсь – все это очень полезно, если быть начеку и не дать заманить себя в ловушку. А знаешь, почему люди оказываются в зависимости от всего этого?
– Нет.
– Да потому, что все это возбуждает в нас эмоции, а человек чувствует себя живым только тогда, когда переживает эмоцию. И ему хочется еще и еще. Поэтому он и торчит непрерывно в социальных сетях. Как только сообщение его затрагивает, возникает эмоция. Нас будоражит какое-нибудь известие? Снова эмоция. На какую-нибудь страну обрушился ураган? Эмоция. Повторяю еще раз: в этом нет ничего дурного, но, по мере того как нас затягивают переживания, пришедшие извне, мы теряем связь с самими собой. Чем чаще наши эмоции возникают в результате воздействия извне, тем меньше у нас возможностей вызвать из глубины нашего сознания собственные мысли, чувства и побуждения к действию. Это все равно что жить в вагонетке американской горки, которая весь день болтается из стороны в сторону, и непонятно, где ее машинист и куда она нас завезет.
Джонатан медленно и задумчиво кивнул.
– Ты ведь знаешь, – продолжала Марджи, – зерну трудно пустить ростки в почву, задушенную чужими растениями-захватчиками. Чтобы свет пробился к нам, ему нужно немного места.
Взгляд Джонатана рассеянно блуждал вокруг. Над океаном поднималась луна, и сад, наполнившийся резкими тенями, стал похож на черно-белую открытку.
Марджи снова заговорила:
– Если мы не даем себе времени прислушаться к собственной душе и воспринять то, что исходит из самой ее глубины, то мы рискуем никогда себя не понять…
Она замолчала и откусила кусочек имбирного бисквита.
– Как это?
– Когда человек не понимает сам себя, он позволяет иллюзиям командовать своей жизнью.
Джонатан поднял на нее глаза:
– Иллюзиям?
– Ну да. У каждого есть свои иллюзии по поводу жизни, и эти иллюзии толкают нас в том или ином направлении. Наше глубинное сознание понимает, что от реальности все это далеко – и мы ступаем на ложный путь. Но к своему сердцу мы не прислушиваемся и позволяем иллюзиям затащить нас на их лодку и лишить нас истинной свободы. Так мы и становимся рабами собственных иллюзий…
– Что-то я не очень тебя понимаю…
Марджи отпила несколько глотков чая.
– Значит, мне надо проиллюстрировать мои рассуждения… О! Возьмем, к примеру, моих мужей.
– А у тебя и вправду когда-то были мужья?
– Когда любишь, то их может быть и много! Мой первый муж был человек харизматичный и властолюбивый. Его иллюзия состояла в том, что люди недостойны доверия, а потому он сам должен всеми командовать и все проверять. В любых обстоятельствах его навязчивой идеей был контроль над ситуацией, а прежде всего – над всеми окружающими! Однако жизнь обязательно заставит наши воображаемые страхи трансформироваться в реальность. Опасливые мучают сами себя, те, что боятся не достичь вершин, терпят поражение, а те, кто боится, что их сбросят вниз, в конце концов там и оказываются. И когда, не имея доверия к людям, начинаешь всех проверять, то никакого контроля не получается. Попробуй начать контролировать жену – и она тебе тут же изменит. Дети начнут бунтовать, а народ под жестким контролем устроит революцию.
– Ты поэтому его бросила?
– Он пытался заставить меня отказаться от экспедиции в Египет. Можно подумать, что я возьму и влюблюсь в какую-нибудь мумию.
Она окунула кусочек бисквита в чай и медленно его смаковала.
– А твой второй муж?
– О, этот был совсем другой. У него была иллюзия считать себя самым умным в мире. И потому он обращался со всеми свысока. Он выслушивал людей, слегка отступив назад, словно постоянно оценивал, какую еще глупость они сморозят. Я уж не говорю о его презрении к проявлениям любого чувства… Обычно он вскользь холодно бросал несколько слов, которые были призваны показать собеседнику, что в его суждениях недостает разума. Думаю, излишне говорить, что мы потеряли многих друзей….
– Но почему ты говоришь, что его интеллект был всего лишь иллюзией?
– Иллюзией была его вера в превосходство собственного интеллекта. У того, кто мнит себя самым умным, обычно наблюдается так называемая склеенность интеллекта.
– Склеенность интеллекта?
– Да. Я не собираюсь тебе читать краткий курс биологии, но попробую объяснить на пальцах. У нас имеется три мозга…
– Анжела сомневалась, что у меня есть хоть один, а у меня, оказывается, целых три.
– Если сказать более точно, у нашего мозга три структуры, и каждая более или менее развита. У нас имеются стволовые структуры, то есть мозг архаический, доставшийся в наследство от наших предков-рептилий, живших четыреста миллионов лет тому назад, задолго до появления доисторического человека. Эта структура мозга дает нам простейшие рефлексы: выживания, борьбы за территорию, агрессивности. Есть люди, у которых эти черты развиты сильнее, чем у других, и они наделены способностью к действию и быстротой реакции. Они любят власть, деньги, секс…
– Наши политики!
Марджи расхохоталась.
– А остальные структуры? – спросил Джонатан.
– Есть еще лимбическая структура, благодаря которой мы способны проявлять эмоции и чувствовать эмоции других. Эта структура отвечает за развитие нашей способности общаться. Она возникла с появлением млекопитающих, которые должны были брать на себя заботы о детенышах, не способных выжить без опеки взрослых особей. И наконец, есть третья структура, неокортекс, то есть кора, вместилище того, что мы называем разумом: логического мышления, способности к формированию понятий и так далее…
