Невысокая женщина обладала точностью движений, недоступной даже Санахту. Носила она простую храмовую рясу шафранного цвета, перетянутую черным кушаком. Черты открытого андрогинного лица выдавали в ней схимницу; с затылка выбритой наголо головы спускались три заплетенные пряди, достигавшие колен.
Один глаз незнакомки закрывало бельмо, в другом кружилось разноцветье, схожее с топливной пленкой на воде. Выходит, женщина практиковала искусства — она владела могучим даром, но потусторонние энергии все равно изменили ее тело.
Ёкай расступились, и отшельница низко поклонилась.
— Приветствую, странники, — произнесла она. — Я — Темелуха, госпожа тартарухов
[21].
Командир легионеров вернул поклон.
— А я — Азек Ариман… — Он едва не добавил «достойный сын Магнуса Красного», но удовольствовался другим вариантом: —…воин Алого Короля.
Женщина улыбнулась, сделав вид, что не обратила внимания на запинку.
— Моему ордену ведомо о тебе и Магнусе Красном. Имя твоего владыки разносится по Великому Океану.
Насторожившись, Азек постарался скрыть удивление.
— Тебе известно, зачем мы прибыли сюда?
Темелуха вновь поклонилась и указала на оставшийся открытым проход.
— По той же причине, что и все путники, которых интересует «Торкветум». — Ее глаз под пеленой варпа сверкнул колдовским огнем. — Вы ищете ответов у Железного Окулюса.
Шагнув за ведьмой и автоматонами в проем, Ариман испытал мучительное чувство смещения — всплеск желчи в животе, как при резком выходе звездолета из Великого Океана. Авточувства брони завизжали помехами: доспех пытался вывести на визор хоть какое-то изображение. Восприятие Азека исказилось в каждом аспекте.
Охваченный неистовым головокружением, легионер крепче вцепился в посох-хеку. К глотке подступил рвотный спазм; разомкнув крепления шлема, Ариман сорвал его с горжета и судорожно втянул воздух.
— Восстанови равновесие своих элементов, и ощущение уйдет, — сказала Темелуха.
Азек просто кивнул, опасаясь брякнуть какую-нибудь глупость: его мысли рассыпались, будто брошенные кости для гадания. Легионер направил разум в упорядоченные формы нижних Исчислений и только затем открыл глаза.
У него сразу же перехватило дыхание. Он стоял в центре стеклянной платформы, что висела внутри бесконечно развертывающегося тессеракта хрустальных лестниц. Ступени поднимались, спускались или пересекались под немыслимыми углами, нарушая все законы перспективы, как на мифических картинах Нидерлантийского Рыцаря
[22].
Где-то вдали по лестницам нескончаемо взбирались усталые люди, но Азек быстро потерял их из виду, запутавшись в искаженных ракурсах и головокружительных отражениях. Картина вызвала у Аримана неясную меланхолию; стряхнув ее, воин огляделся.
На каждой из девяти сторон прозрачной площадки возвышался ёкай. Такое их расположение создавало символ Тутмоса — действенный оберег от пси-прозревания, прикрывающий тех, кто находится внутри.
Азека окружали его спутники. Все они, кроме Люция, так же тяжело перенесли внезапную смену обстановки. Собек стоял на коленях, широко распахнув глаза и закаменев всем телом. Шлем он стянул.
+Собек?+ мысленно окликнул его Ариман.
Практик кивнул и поднялся на ноги, помогая себе посохом с резным навершием. Лицо воина перекосилось и оплыло, кожа побледнела.
+Собек?+ повторил Азек. +Ты готов к бою?+
+Да,+ подтвердил легионер, нагибаясь за шлемом.
Ариман отвернулся от него, услышав в сознании вкрадчивый, неуловимый пси-шепот Санахта.
+Видишь письмена у нас под ногами?+
Азек опустил взгляд. В толще стекла вились золотые строчки, дрожащие, словно под водой.
+3аклинания?+ предположил Ариман. +Я не знаю таких.+
+Посмотри внимательнее,+ не отступал мечник.
Усилием воли Азек попытался удержать внимание и изучить формулы, плавающие под стеклом, но они не поддались прямой интерпретации. Медленно выдохнув, он поднялся в третье Исчисление и вновь обрел ясность, мысленным взором различая знакомые фрагменты.
+Начертания атенейцев?+
+Применяя вариации подобных чар, мы создаем иллюзии в сознании врагов,+ с почти незаметным кивком ответил Санахт. +В настолько невероятном месте нам не следует принимать за чистую монету даже то, что кажется неоспоримо реальным.+
+Хороший совет.+
Подняв глаза, Ариман увидел за краем платформы колоссальные парадные лестницы, каждая ступень которых возникала именно в то мгновение, когда на нее падал взгляд.
В отличие от перекрывающихся соседок, они тянулись прямо, как стрела, на несколько сотен метров вперед и сходились к восхитительному зданию — пышно расписанному храму с многоярусной башней, уровни которой разделялись перевернутыми карнизами. По центру главного фасада, монолитного, серебристо-нефритового, украшенного колоннами, находились черные ворота из лакированной древесины. На всех этажах в каждом углу крыши несли стражу каменные драконы, и при виде их Азек еще раз пожалел, что не разделял энтузиазма Атхарвы в отношении культур Старой Земли.
— Что это? — спросил Ариман.
— Перед тобой Киаунг, Серебряный Шатер, где пребывает Железный Окулюс, — пояснила Темелуха. — Вы здесь ради него.
Женщина сама не подозревала, насколько она права, но Азек предпочел не раскрывать ей, зачем именно направил сюда своих воинов Алый Король.
Легионер кивнул ей.
— Мы готовы.
Взбираясь по ступеням рядом с Темелухой, он пытался развеять чары, наведенные письменами в площадке внизу, но по-прежнему видел только бесчисленные изменчивые лестницы и нависающий над ними храм. Для создания подобной фантасмагории требовалась великая мощь, и Ариман внимательнее пригляделся к предполагаемому творцу иллюзий.
Кожа схимницы давно не видела солнца. Ее загадочный глаз служил доказательством превосходного контроля над псионическим даром: чтобы сохранить человеческий облик и рассудок после такой мутации и ее неизбежных последствий, требовалась неописуемая сила воли.
Вслед за Азеком поднимались двумя колоннами его бойцы. Слева шли Собек, Хатхор Маат и Санахт, справа — Менкаура, Толбек и Люций. С боков их окружали ёкай; варп-сущности, скованные с механическими телами, трепетали подобно пламени в присыпанном горниле. Несмотря на ужасающее предательство тутелариев, разрушившее оборону Тысячи Сынов в битве за Просперо, Ариман до сих пор скучал по утешительным касаниям Аэтпио.
