Последний урок у нас – физкультура. Ее ведет крутая мадам Порно, над чьей фамилией смеются все, даже она сама. У нее упругие черные кудряшки, а цвет кожи насыщенно-шоколадный. Сбитая спортивная женщина, возраст которой сложно угадать. Ей может быть и двадцать пять, и все сорок пять. Я боюсь представить себе жизнь месье Вьяно, если бы ему досталась такая фамилия. Он бы утопился в младенчестве: эго этого мужчины не выдержало бы столько насмешек. Мадам Порно – другой человек, она излучает уверенность и вызывает непоколебимое уважение. Мы с ней сразу нашли общий язык. Я очень спортивная, во мне есть дух соперничества, а ей нравится ее работа. Она получает от этого удовольствие. Занятия спортом проходят не в школьном здании, а на настоящем стадионе, до которого мы обычно идем пешком. Это занимает всего пятнадцать минут. Сейчас —14:30, дома я должна быть около 17:10: два часа урока плюс душ, переодевание и прогулка до дома.
Я подхожу к мадам Порно, нервно теребя лямку рюкзака.
– Бонжур, мадам! – здороваюсь я с вымученной улыбкой.
– Бонжур, Эстель! Я как раз тебя искала. У нас сегодня баскетбол, устроим маленькую игру с параллелью и покажем им, насколько мы круты? – с энтузиазмом спрашивает она.
Моя улыбка тухнет.
– Мадам, я прошу прощения, но у меня эти дни, и я как раз хотела отпроситься домой.
Идея стара как мир. Сколько девочек по всему земному шару прогуливают физкультуру благодаря этой отмазке? Миллионы, миллиарды! Мадам Порно скептически оглядывает меня своими темными глазами, и я готовлюсь к тому, что меня попросят не вешать лапшу на уши. Но она удивляет меня.
– С кем не бывает, – с улыбкой говорит Порно. Она все поняла, но предпочла отпустить меня. – Покажем им, как играть в баскетбол, на следующей неделе.
Я готова обнять эту женщину – настолько ей благодарна.
– Спасибо, мадам! Обязательно покажем!
Не теряя ни минуты, я бегу к Марион и объясняю ей, что отпросилась. Валентин с интересом слушает меня, а после со смехом заявляет:
– Чтобы встретиться с этим парнем, ты готова рисковать собственной жизнью? Ведь если Антуан узнает, наверняка посадит тебя на цепь у батареи до конца дней!
– Заткнись, – просит его Лео.
– Он не узнает, – уверенно говорит Марион.
– Тогда с Богом! – продолжает шутить Вал.
Попрощавшись, я мчусь к метро.
Под ногами шелестят опавшие осенние листья. Я бегу очень быстро, боясь зря потратить минуты. Хотя никакой уверенности, что в два часа дня я встречу Квантана среди миллиона туристов, прибывших полюбоваться Триумфальной аркой. Одно я знаю точно: один процент из девяноста девяти есть всегда. И я намерена испытать его.
Я прибываю на место в 14 часов 27 минут и начинаю нарезать круги. Уже привычное для меня занятие – только людей слишком много, и я вынуждена постоянно останавливаться и просить разрешения пройти.
Однажды, когда мама объясняла мне, что такое Бог, она сказала, что никто не знает, кто Он, как выглядит и где живет. Но Он хочет, чтобы люди были счастливы, поэтому исполняет наши желания. Луиза тогда сказала, что некоторые люди думают о плохом, а потом удивляются, что у них плохая жизнь. Другие же просят о хорошем, поэтому с ними случаются хорошие вещи. Конечно, эта теория была ясна ребенку, а у взрослого она наверняка вызовет вопросы. Но иногда это работает. Порой ты так отчаянно желаешь чего-то, что у Господа не остается других шансов, кроме как выполнить твое желание. Возможно, вначале тебе придется пройти все девять кругов ада. Но это неважно, если в конце пути получаешь желаемое.
Так и сейчас – я до смерти хочу увидеть Квантана. И каково мое удивление, когда среди огромного количества машин, что несутся вокруг Триумфальной арки, я вижу серую «теслу». Он – не единственный обладатель такой машины в Париже, но я несусь со всех ног в надежде, что автомобильный затор, который часто бывает на этой площади, не даст ему быстро проехать. Я несусь как пуля и, добежав до машины, громко стучу в окно. Окна не тонированные, Квантан видит меня и не может поверить своим глазам. Мне становится смешно от того, как округляются его глаза и приоткрывается рот. Но он быстро приходит в себя и, наклоняясь к пассажирской двери, открывает ее.
– Садись, – просит он, так как машина сзади начинает сигналить.
Я сажусь, быстро хлопнув дверью, и также быстро пристегиваю ремень безопасности. Меня трясет от избытка адреналина.
– Я начинаю верить, что ты следишь за мной, – бормочет он, проезжая вперед.
Я снимаю джинсовую куртку, мне очень жарко.
– На самом деле я искала тебя, – признаюсь я охрипшим от бега голосом.
Он усмехается:
– Сначала убегаешь, потом ищешь. Женская логика в ее первозданной красоте, – Квантан останавливается на красный свет и разглядывает меня. – Или ты из тех, с кем мужчинам лучше не шутить на тему женщин, иначе они рискуют остаться без головы?
Я закатываю глаза, понимая его намек:
– Я не феминистка!
– Твоя голая грудь кричит об обратном, – ехидно замечает он с такой наглой улыбочкой на лице, что мне хочется стереть это самодовольное выражение.
Не так я себе представляла нашу встречу. Совсем не так.
– Моя грудь не голая. На мне майка! – стискивая челюсть, сообщаю я.
– Белая, с милыми круассанчиками, я вижу, – продолжает издеваться он, и я чувствую, что начинаю краснеть от злости.
– Не слепой, значит, поздравляю! Так вот, – начинаю я тоном бывалой учительницы, – отказ от ношения лифчика, вопреки распространенной эстетической и этической норме, часто объясняется фактором здоровья, – мое терпение лопается, и меня несет: – Ну, знаешь, когда дышать не можешь, лифчик давит и царапает кожу. Ты его снимаешь и испытываешь облегчение, а потом обрабатываешь бедную раздраженную кожу. Я не говорю, что такая реакция у всех девушек. Но она есть у меня! Большая часть современного белья, особенно корректирующего, скроена так, что мешает естественным физиологическим процессам. Ты знал об этом? И очень важным процессам: например свободному кровообращению и току лимфы. А что рак груди сейчас – распространенное явление, об этом ты знал? Или, быть может, мистер умник, ты в курсе, что параметры каждой груди индивидуальны и постоянно варьируются, поэтому многие женщины сталкиваются с проблемой ношения белья не по размеру? Так почему я должна носить его? С какой стати мне себя мучить? Из-за социального давления как со стороны мужчин, так и со стороны женщин? Потому что другие люди считают, что я обязана им чем-то? Или потому, что мужчинам нравится, как выглядит грудь в лифчике? Или потому, что пуш-ап захватил этот мир? А знаешь ли ты, что были времена, когда женщинам нельзя было показывать пальцы ног? Ничего, прошли и через этот период! И не надо быть феминисткой, чтобы понимать: грудь – моя, и я делаю с ней что хочу!
Я резко откидываюсь на сиденье и сверлю Квантана взглядом. В машине повисает секундная пауза, после которой он насмешливо приподнимает брови и спрашивает:
