В этот момент на кухню заходит Алекс и, увидев разбросанные бутылки, кучу испачканных стаканов и переполненную пепельницу, встает столбом.
– Что ты тут делаешь? – удивленно восклицаю я, не ожидав его увидеть.
Он в костюме и с папкой в руках. Светлые волосы взлохмачены, под кристально голубыми глазами залегли тени.
– Завтра школа – нет? – растерянно спрашивает он, игнорируя мой вопрос.
Я начинаю смеяться: мне вдруг становится так грустно, что другого выхода просто не вижу.
– Нет-нет! Мой брат не мог стать занудой!
Потому что мой брат самый веселый, несерьезный и прикольный человек на планете. Почему он не улыбается? Почему выглядит таким уставшим? Где блеск в глазах? Куда девалась моя любимая улыбка? Я чувствую себя такой виноватой. И неважно, что я была права. Кому нужна правда, если от нее страдают люди?
– Мы не идем завтра в школу, – Марион решает констатировать очевидное и уставляется на него не моргая. Она удивлена не меньше меня и разглядывает его без всякого стеснения.
– Выпьешь с нами? – предлагаю я, чтобы отвлечь Алекса от Марион, которая не в силах себя контролировать.
Алекс качает головой:
– Папа разве не дома?
– Здорово, Алекс! – Вместо ответа Лео подходит к нему и хлопает его по руке.
Алекс растерянно смотрит на свою руку, потом на Лео:
– Лео, черт бы тебя побрал, это ты?
Лео сверкает широкой дружеской улыбкой:
– Он самый! И Антуан решил, что будет лучше, если этот беспредел будет происходить под крышей его дома.
Мой брат вновь смотрит на стол, после на Валентина.
– Здороваться не учили, Вал? – В его голосе звучит неприятная нотка.
Вал тем временем внимательно следит за Марион, которая не может оторвать мечтательного взгляда от предмета своих воздыханий.
– Салют! – Приподнимаясь, как ни в чем не бывало он подает Алексу руку.
– Что вы тут учудили? – показывая подбородком на стол уже более расслабленно, интересуется мой брат. Видимо, тот факт, что родители дома, и что мы не одни, на него повлиял.
Валентин улыбается:
– Я решил побыть барменом, чтобы всех напоить. Но Эль попробовала всего ничего. Для Лео я не старался. А Марион все равно отправляет меня в комнату для гостей. Так что мой план с грохотом провалился!
По лицу Алекса пробегает тень.
– Не лезь к ней, – говорит он и шутя грозит ему пальцем. Однако его взгляд серьезен как никогда.
Валентин широко улыбается.
– Да у меня и шансов-то нет! В ее вкусе лишь голубоглазые блондины.
Марион начинает пьяно хихикать.
– Что правда, то правда, – невнятно бормочет она.
Алекс отворачивается, а Валентин смотрит прямо на него изучающе. Мне хочется все прекратить, но я не знаю как. Поэтому лишь стреляю в Валентина взглядом, но он делает вид, что ничего не понимает.
– Что празднуете? – спрашивает мой братишка, скидывая пиджак.
Я так давно не видела его в повседневной одежде.
– Ты что, работал в воскресенье? – хмуро спрашиваю я, и Алекс устало кивает:
– У нас важный клиент. Я, кстати, пришел показать папе кое-что. Так по какому поводу пьете?
– Празднуем помолвку Вала и Лео, – очередной раз глупо шутит Марион и громко хохочет. Она такая красивая, когда искренне смеется.
На удивление, губы Алекса тоже трогает легкая ухмылка, а не привычная натянутая улыбка, которую я ненавижу. Он подходит к бару и наливает себе немного виски. Приподнимает стакан с янтарной жидкостью и провозглашает:
– Счастливой семейной жизни!
Все выглядит комично, поэтому комната наполняется общим смехом.
– Если серьезно, мы сделали сегодня доброе дело. Плюс Эль добилась того, о чем и мечтать не могла, – говорит Марион. – Наверное, это первое доброе дело в моей жизни.
– Ведьмы умеют делать добро? – саркастично интересуется Вал, и Мар шутливо бьет его по плечу.
– Что за дело? – спрашивает Алекс и присаживается рядом с ней.
Марион убирает непослушные густые волосы за спину и прикусывает губу. Мое сердце начинает бешено колотиться в груди. Она явно выпила лишнего, и я очень боюсь, что она расскажет правду.
– Да так, ерунда, – встреваю я. – Мы лишь перечислили деньги в благотворительную организацию по борьбе с детской онкологией.
– Это не просто, Эль! Твои деньги могут спасти детские жизни! – с жаром заявляет Марион и смотрит на Алекса. – Знаешь, у меня такое приятное ощущение. Словно я больше не пустое место и тоже что-то могу, – ее слова звучат правдиво, и слышны нотки уязвимости, хотя нет щита, который она постоянно носит с собой. Алекс смотрит ей прямо в глаза. Долго. Проходит, наверное, целая минута, прежде чем он отводит взгляд и тянется за своим пиджаком, доставая из внутреннего кармана чековую книжку. Он быстро черкает что-то и передает чек Марион.
– Поможешь и мне сделать доброе дело? – спрашивает он, и я готова провалиться сквозь землю, потому что Алекс, мой брат, улыбается.
Вал фыркает. Громко и неуместно. И его улыбка исчезает. А Марион, словно зачарованная, продолжает смотреть на Алекса.
– Конечно, – тихо отвечает она и берет чек.
Вал наклоняется над бумагой, и его глаза лезут на лоб.
– Пятьдесят штук евро?! – недоуменно восклицает он, и мой брат поясняет:
– Лечение онкологии – одно из самых дорогостоящих.
Вал хитро улыбается:
– А я думал, ты решил впечатлить свою сестренку.
В этот момент мне так хочется стукнуть Валентина! Потому что Марион начинает хмуриться, а Алекс со скрипом отодвигает стул и встает:
– Мне пора.
Мар подскакивает вслед за ним.
– Спасибо, Алекс! – вдогонку бросает она.
Но он даже не оборачивается, выходит из кухни и плотно закрывает за собой дверь.
Мар продолжает пялиться на дверь. Наверное, в ней еще живет надежда, что она услышит хотя бы «не за что». Но этого не происходит ни через минуту, ни через три.
Вал цокает языком:
– И давно ты влюблена в своего старшего брата?
Марион замирает, а я взрываюсь:
– Не будь козлом! Что ты, вообще, устроил?
Он нагло подмигивает мне:
– Раскусила… Ты никогда не была тупицей.
– Закрой свой рот! – неожиданно громко кричит Марион и убегает из кухни.
Я сдерживаюсь, чтобы не побежать за ней, так как знаю, что, скорее всего, ей необходимо побыть одной.
