– Я ужасно голоден, собирался в Макдо, но ненавижу есть один. А ты, насколько я помню, готова убить за чизбургер с картошкой.
– Ты видел время? Уже слишком поздно для чизбургера.
– Да ладно тебе, с каких пор ты зануда? К тому же до него идти двадцать минут, а туда и обратно все сорок. Успеем потратить съеденные калории.
Я пожимаю плечами:
– Я вышла без денег. Следующий раз предупреждай о ночном обжорстве, чтобы я могла себе его позволить.
Лео театрально откашливается и кладет руку себе на сердце:
– Перед тобой джентльмен. Абсолютный не жадина – напротив, любитель накормить девочек с маленькой грудью, дабы она стала больше.
Приподняв бровь, я заключаю:
– Время, проведенное с Валом, не прошло даром. Ты заразился сексуальным бешенством.
Лео улыбается:
– Секс-бешенство звучит горячо, Вал бы заценил.
Я ничего не говорю, лишь смотрю на гуляющих людей. Все же теплые осенние вечера полны магии: совсем не хочется возвращаться домой. Я глубоко вдыхаю теплый воздух и наслаждаюсь моментом.
В «Макдоналдсе» очередь. Я очень давно не ела бургеры с картошкой. Возможно, поэтому на меня нахлынула ностальгия по детству.
– Иногда мне кажется, что здесь даже перед концом света будет толпа, – пытается шутить Лео.
Почти всю дорогу мы шли молча. Он пытался разговорить меня, а я лишь коротко отвечала. Мы шли рядом, с интересом поглядывая друг на друга. Сейчас мне стало уютнее в его компании: все же нас объединяют воспоминания детства. От Лео исходит доброта, его наивная улыбка и взгляд располагают к себе.
– Предлагаю забрать эти деликатесы с собой и поесть на Марсовом поле. Что скажешь?
Я оглядываю переполненный зал и маленькие неуютные столики.
– Думаю, идея отличная.
Лео хмыкает:
– Я вообще отличный парень.
Он делает заказ и оплачивает еду. Мне становится некомфортно: из нас двоих официантом работает он, а не я.
– Следующий раз оплата за мной, – предупреждаю я, забирая из его рук один бумажный пакет.
Лео довольно улыбается:
– Ты только что пригласила меня на второе свидание?
Я резко останавливаюсь и крепче сжимаю пакет.
– Не флиртуй со мной, – прошу я со всей серьезностью, и улыбка покидает его лицо.
– Я просто шучу, Эль, – растерянно отвечает он и вглядывается в мое лицо. – А если бы флиртовал? Что в этом такого?
Действительно… Что плохого во флирте с парнями? Что страшного в том, что я нравлюсь кому-то? Что пугающего в том, чтобы попробовать построить с кем-то отношения? Я стараюсь прогнать эти вопросы из головы, потому что не готова на них ответить. Мне проще спрятать голову в песок, как страусу, лишь бы не анализировать собственную глупость. Я набираюсь мужества и смотрю прямо ему в глаза. Лео терпеливо ждет моего ответа.
– Я не люблю, когда есть недосказанность и ненавижу намеки. Мы друзья. И мне не хочется, чтобы у тебя сложилось иное впечатление. Мы давно не виделись, и каждый изменился за два года.
– Но не твое дружеское отношение, так? – фыркает он. – Тебе нужно быть проще, Эстель. Я просто пошутил. А ты, словно истеричка, решила, что я припаду на одно колено и сделаю тебе предложение руки и сердца. Вы, женщины, уникальные создания.
Мне становится неловко. Может, я действительно слишком бурно отреагировала.
– Теперь я чувствую себя полной дурой, – признаюсь я со смущенной улыбкой.
– Если думаешь, что я начну тебя переубеждать, то снова ошибаешься. Ты права как никогда.
Я пихаю его в бок, и он улыбается:
– Мне всегда казалось, что мечта всех женщин – услышать от мужчины драгоценное «ты права».
– Ты слишком много умничаешь сегодня. Пошли уже сядем на траву, пока все не остыло.
На Марсовом поле почти нет свободного места: школьники и студенты встречаются с друзьями и отмечают начало учебного года. Туристы наслаждаются видом на сверкающую башню. Чернокожие иммигранты пытаются сделать на толпе деньги: кто-то продает вино с пивом, другие ходят с сувенирами, третьи – с красными розами. Ведь это похоже на мечту: сидеть на Марсовом поле, смотреть на башню, восхищаться, как она сияет, и обнимать любимого человека, который наливает в бокалы вино и покупает для тебя маленькую красную розочку, шепча на ухо о том, что ты так же прекрасна. Было время, когда и я мечтала о такой романтике – о первой любви, принце и прочем девичьем. Сейчас мне это кажется глупым. Ведь я знаю, что половина сидящих на этом поле курят травку, а другая половина их ею снабжает. Полиция же проходит мимо и делает вид, что не чувствует запаха. Вторая беда заключается в крысах. Да-да! Марсово поле – одно из самых посещаемых мест в Париже, и оно кишит крысами. Отсюда вывозят тонны мусора, по всему периметру стоят огромные мусорные баки и расклеены плакаты с нарисованными крысами, просьбами выкидывать мусор только в баки. Когда я впервые увидела одно из этих огромных и ужасных созданий, испугалась не на шутку. И, естественно, испытала разочарование: пришло осознание того, что этот мир далек от сказки, и в нем происходят вещи пострашнее крыс, живущих на Марсовом поле. Нужно пытаться любить его таким, какой он есть, принять и наслаждаться собственной жизнью. Иначе всегда будешь нервничать, переживать, морщить нос в отвращении, а потом состаришься и умрешь, не позволив себе испытать ничего прекрасного. И никто не будет в этом виноват – ни крысы, ни ленивые мусорщики. Лишь ты сам.
– Какие у тебя планы после школы? – интересуется Лео, когда мы наконец находим свободный клочок на траве.
– Школа искусств, фотографическое отделение. Это моя мечта. К сожалению, чтобы начать там учиться необходимо сначала получить аттестат о среднем образовании. Но хорошая новость: я думаю у меня получится перевалить за десять, а также у меня вроде как неплохое портфолио и разнообразные рекомендации от парочки фотографов, с которыми успела поработать на Гоа и в Швейцарии. В Париже тоже надеюсь поучаствовать в крутых проектах и обрести новые связи.
Лео, внимательно меня выслушав, кивает:
– Так что там за проект, в котором тебе понадобились шрамы?
– Не только шрамы – в целом некие человеческие изъяны, которые впоследствии я планирую показать как изюминки, подчеркивающие индивидуальность. Ну знаешь, в мире фотошопа, пластических операций и прочей дребедени сложно принять себя и понять свою красоту. А по сути, красота в глазах смотрящего. И не важно, идеален ли ты и вписываешься ли в рамки.
– Звучит очень круто, – говорит Лео, и я слышу в его голосе уважение, – тогда мой шрам на ноге полностью в твоем распоряжении. Он огромен и уродлив, но каждый раз, когда я смотрю на него, я вспоминаю, насколько я сильный и через что смог пройти не опустив руки. Быть может, звучит нескромно, но тебе-то я могу сказать правду.
