Они грустно переглядываются и, пожелав нам хорошего дня, отходят.
– Смирись, Эль. Они все равно ее найдут.
Не то чтобы мне было жалко, нет. Я лишь считаю, что каждый человек должен развивать свою индивидуальность. К сожалению, люди чаще всего повторяют за другими.
– Зато мы – главные законодательницы моды! – пробует рассмешить меня Марион.
Я нехотя улыбаюсь.
Мы находим свой кабинет, и нас встречает классный руководитель. Им оказывается молодой учитель по математике, месье Вьяно. Высокий, голубоглазый брюнет, при виде которого многие девочки готовы упасть в обморок. А мальчики со смешком наблюдают за реакцией женской половины класса. Месье Вьяно раздает нам дневники и расписание уроков, говорит о важности терминала и суровых экзаменах, которые ждут нас в конце года.
Марион склоняет голову и внимательно рассматривает нашего преподавателя.
– Сколько ему, как думаешь?
– Я бы дала двадцать семь лет, – отвечаю я.
По мне, он немного смазлив, слишком тонкие черты лица. Его красота женственна и не вызывает во мне восхищения.
– У кого-нибудь есть вопросы? – спрашивает классный руководитель.
К моему удивлению, Марион поднимает руку, хотя я почти уверена, что она его не слушала.
– Сколько вам лет? – невинно хлопая глазками, спрашивает она.
Видно, что учитель растерян. Он не ожидал такой наглости.
– Это имеет какое-то отношение к предстоящему учебному году? – наконец возмущенно отвечает он.
Марион надувает обиженно губы:
– Извините, не хотела ставить вас в неловкое положение.
Очевидно, месье Вьяно ждал очередной наглости, и ее расстроенный вид его озадачил.
– Мне двадцать восемь лет, – пожимая плечами, говорит он.
Марион улыбается обворожительной улыбкой.
– Спасибо, – благодарит она, смущенно опустив глаза.
Вьяно кивает и вновь интересуется, есть ли вопросы по теме. Последнее слово он выделяет интонацией.
– Что ты делаешь, Мар? – тихо интересуюсь я.
Ее зеленые глаза сверкают.
– Веселюсь, – читаю я по ее губам.
– Не заиграйся, – с беспокойством в голосе предупреждаю я.
Она лишь нахально подмигивает.
– Эстель дю Монреаль? – зовет учитель.
– Это я, – рука автоматически тянется вверх.
Вьяно внимательно смотрит на меня, и на секунду мне кажется, что он усмехается. Однако выражение его лица настолько быстро меняется, что я не уверена, была это кривая ухмылка или она является плодом моей фантазии.
– Я читал твое школьное дело и рекомендательные письма предыдущих учителей.
Мое лицо каменеет. В моем деле за последний год появилось много интересного и не очень положительного… Но я лишь приподнимаю бровь, скрывая волнение:
– Проявили любопытство?
Он пропускает мой вопрос.
– Мадемуазель дю Монреаль, мы всем педагогическим составом договорились, что первая парта во всех классах и на всех уроках принадлежит именно вам.
В классе повисла тишина, все взгляды направлены в мою сторону. Уверена, они судорожно пытаются угадать, что я натворила в прежней школе. Во мне закипает возмущение, но я не показываю своих чувств. Я думала, что в этом году все будет иначе, но моя репутация бежит впереди меня. Я подхватываю рюкзак и направляюсь к первым партам. В классе три ряда, и все первые парты заняты.
– Какая из них моя? – равнодушно спрашиваю я.
Месье Вьяно самодовольно заявляет:
– Парта перед учительским столом – ваша собственность, мадемуазель дю Монреаль. Во всех классах, на всех уроках, – вновь подчеркивает он, а взгляд его говорит: «Мы тебя перевоспитаем».
Если бы два года назад учитель проявил по отношению ко мне такую бестактность и поставил в столь унизительное положение перед классом, я бы, наверное, рыдала несколько дней. Но сейчас мне все равно, что подумают окружающие. Я медленно подхожу к нужному столу. Месье Вьяно просит двух учеников встать и освободить место. Сзади слышатся звонкие удары каблуков.
– Прошу прощения, но я просил пересесть лишь Эстель, – раздраженно произносит Вьяно и сурово глядит на Марион.
Я поворачиваю голову и встречаюсь с ее милой улыбкой.
– Вас должны были предупредить, что я буду сидеть с ней, – тихим елейным голоском сообщает ему моя сестра.
Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться над ее стараниями.
– А вы у нас кто, собственно, будете? – возмущенно спрашивает Вьяно.
– Марион Депорт.
Как только она произносит имя, лицо Вьяно меняется, а губы расползаются в гаденькой улыбочке.
– Ваше дело я тоже имел счастье лицезреть, – сообщает он и с любопытством посматривает на Мар.
– Тогда, должно быть, вы видели мои отличные оценки, – ни капельки не смущаясь и не пряча глаз, парирует она.
– Да, и боюсь, плохая компания подействует на вас не лучшим образом.
Марион перестает улыбаться и зло поджимает губы:
– Вы только что мою сестру назвали плохой компанией?
Месье Вьяно не ведется на манипуляцию:
– Мадемуазель Депорт, я не знаю, кто должен был сказать, куда и как мне рассаживать учеников в моем классе. Но, боюсь, меня не предупредили. – Он разводит руки в стороны, затем тычет пальцем в стул: – Эстель, садись. Для тебя, Марион, я тоже найду местечко. Не переживай, стоять на уроке не заставлю. Если, конечно, ты не будешь продолжать указывать, что мне делать.
Я нехотя сажусь на место и исподлобья смотрю на учителя. Не лучший способ завоевать наше доверие, скорее, банальная попытка закрепить авторитет.
– Стоять в классе? Вы это серьезно? Мы что, в начальной школе?
– Марион, я предупреждал. А теперь встань в угол, – без эмоций просит Вьяно и уставляется в журнал.
Марион опешила, но, быстро взяв себя в руки, произнесла тонким голоском:
– Месье Вьяно.
Он нехотя поднимает глаза и подозрительно смотрит на нее.
– Вы на мне отыгрываетесь? За что? – Она приподнимает идеально выщипанную бровь и продолжает спокойным тоном: – Вас били в школе? Из-за этого появились комплексы, и теперь вам необходимо демонстрировать свою власть?
– Достаточно, – кричит учитель, громко захлопывая журнал. – Я сказал тебе встать в тот угол.
– Значит, я угадала, – с этими словами она собирает свои вещи и выходит из класса, громко хлопнув дверью.
Я натягиваю лямку рюкзака на плечо и встаю.
– Я не разрешал тебе вставать, Эстель, – гремит он.
