Ой, извините, отвлеклась.
— Поехали, — сказала женщина.
— Я не могу. Надо забрать Си Джея.
— Знаю. Вот и поехали.
Она подняла мой рюкзак, повернулась и пошла. Я пошла следом, ничегошеньки не понимая.
Рюкзак она закинула на заднее сиденье новенькой и очень красивой, хоть и небольшой спортивной машины.
— Погодите! Мы что, поедем в Нью-Йорк за Си Джеем на вашей машине?
— Точно!
— Но у меня же билет на автобус. Стелла — это моя сестра — купила мне билет до Нью-Йорка.
— Вот и отлично. Сдай его. Лишний доллар в дороге не помешает. На еду, на бензин.
* * *
Мне с незнакомыми людьми трудно разговаривать. Не легче, чем прямо в глаза им смотреть. Такой характер, и ничего тут не поделаешь. Поэтому мы миль двадцать проехали, прежде чем я рот раскрыла. А может, и все тридцать.
— Извините. Вы не объясните еще раз, почему вы поехали со мной?
На самом деле она мне пока ничего не объясняла, но, когда говоришь с незнакомым человеком, лучше идти окольным путем, а не задавать вопросы в лоб.
— Потому что двоих человек убить гораздо труднее, чем одного.
— Значит, вы поняли, что Карл и правда очень опасен.
— О да.
Еще несколько миль мы молчали.
— Но вы ведь совсем меня не знаете. Какой смысл?..
Мама Тони ответила не сразу.
— А ты представь, что я это делаю не для незнакомой девочки… а в основном для себя самой. Это нужно мне, Мария. Как тебе такой смысл?
От Калифорнии до Нью-Йорка путь неблизкий. Я решила, что мне хватит времени подумать над ее словами. Хотя, если честно, кое-что я уже и так поняла.
* * *
В следующий раз она обратилась ко мне на Сороковом шоссе, где разрешается мчаться ну просто с жуткой скоростью. Мы были недалеко от Кингмана, в штате Аризона.
— Мария, ты машину водишь?
— Ой, нет! Даже не пробовала никогда.
Снова молчание. Может, она просто так спросила, для поддержания разговора? Да нет, вряд ли. Мы ж вообще не разговаривали — так что и поддерживать нечего. Надо бы ей объяснить.
— Понимаете, я в большом городе выросла и все такое… У нас и машины не было.
— Ясно.
— Простите…
За что я извинялась, спросите? Сама не знаю. Но я постоянно извиняюсь, вроде как заранее, если что не так сделаю.
— Не страшно. Если б ты тоже водила, быстрее добрались бы, только и всего. А так — придется останавливаться. Мне надо хоть немножко спать. Я надеялась сэкономить на мотелях: пока ты ведешь, я сплю на заднем сиденье, и наоборот. Ладно, ничего. Подумаешь, капельку превышу лимит по кредитке. Дорожные мотели обычно дешевые. Нью-Йорк меня гораздо больше тревожит. Там все так дорого.
— Мы можем остановиться у моей сестры Стеллы.
— Правда? А вот это хорошая новость. Тогда все о’кей.
Кингман далеко позади остался, когда я осмелилась сказать:
— Миссис… Мандт?.. Хотя у вас, наверное, другая фамилия?
— Конечно.
— А как вас зовут?
— Селия.
— Нет… В смысле… Как мне вас называть?
— Селия.
— По-моему, это как-то… невежливо.
— Было бы невежливо, если бы я сама не предложила. Так о чем ты хотела меня спросить?
— Ах да. — Я уж и забыла. — А вы что, дали бы мне вести свою машину?
— Разумеется. Если бы у тебя были права.
— Ничего себе!
Мы молчали всю Аризону.
* * *
Селия запросто может в дальнобойщики податься. Представляете — мы неслись без остановки аж до Нью-Мексико! Только в Гэллапе она решила, что ей пора вздремнуть.
Прежде чем устроиться в мотеле на ночь, нам пришлось найти магазин, чтобы купить для Селии зубную щетку, белье сменное и все такое. Видно, она очень торопилась за мной, вообще ничего с собой не взяла.
Пока мы выискивали мотель, я разглядывала профиль Селии. Сама не пойму, что это мне вздумалось. В окно, наверное, устала смотреть. А еще — в темноте человек не замечает, что вы его рассматриваете. Правда, и я видела-то Селию, только когда мы мимо очередного уличного фонаря проезжали.
Волосы она заплела в небрежную такую, не тугую косу, хотя я заметила много седины. Честно говоря, никогда не видела, чтобы кто-нибудь заплетал в косу почти совсем седые волосы. Обычно косы девочки носят, верно? А из уголка глаза, который мне был виден, разбегались тонкие морщинки.
Я думала, что незаметно разглядываю. А она как-то почувствовала. И спросила:
— Что?
От усталости я не стала ничего сочинять, а сказала правду.
— Просто… пыталась представить, какой бы была моя мама. Если бы она не умерла. Я ее молодой помню, а сейчас она была бы намного старше. Вот я и подумала: интересно, как бы она выглядела?
— Ты выросла без мамы? Мне очень жаль.
Почему умерла моя мама — я ждала этого вопроса, — Селия не спросила. К огромному моему облегчению.
* * *
Лишь один раз Селия застала меня врасплох своей откровенностью. За дорогу до Нью-Йорка, я имею в виду.
Мы мало говорили или вообще молчали. И вдруг, глянув на меня, Селия сказала:
— Чтобы как следует узнать человека, достаточно проехать с ним в одной машине через всю страну.
Боже, если бы она знала, как я всего этого боюсь.
— Но… мы с вами почти не разговариваем.
— А говорить и необязательно. Достаточно видеть, как человек ведет себя. Три-четыре дня и ночи бок о бок — это немало.
Я сделала глубокий вдох.
— И что вы узнали обо мне?
— Ты похожа на меня — какой я была десять лет назад. Правда, десять лет назад я была гораздо старше тебя, но это неважно. Главное, что в то время у меня был ребенок и я пыталась разделаться со своим кошмарным браком. Да… Я была очень похожа на тебя.
— Простите… я не очень понимаю. Вы были похожи на меня? А какая я, по-вашему?
— Напуганная. Готовая на все, лишь бы обошлось без боя. Мир любой ценой.
— М-м-м… Я всегда думала… Мир — это ведь хорошо, правда?
— Настоящий мир — замечательно. А мир любой ценой — это и не мир вовсе.
Несколько миль штата Огайо промелькнули мимо, прежде чем я сказала:
— Сейчас вы совсем другая. Как вам это удалось? Сейчас вы, по-моему, вообще ничего на свете не боитесь.
— Боюсь. Просто со страхом справляюсь по-другому.
