Ты ее, конечно, не знаешь, но она тебе понравится. Обещаю. И она тебя полюбит. Прошу, разреши. Даже не знаю, что и делать, если ты не разрешишь.
Твой внук Себастьян.
Р. S. Большое спасибо за фотографию с ветряными мельницами. Я обещал показать ее Марии. Ты даже не представляешь, как ты уже мне помогла!
* * *
Делайла вернулась минут через двадцать после того, как я закончил письмо. Уже наступил вечер, но я не включил свет. Мир все темнел, темнел, темнел. И за окном, и в комнате.
Цокнув языком, Делайла включила весь верхний свет, и я заморгал, как новорожденный младенец.
— Сидишь, значит, в темноте. Чего это ты удумал, сынок? — спросила Делайла, но я знал, что это риторический вопрос. В отличие от отца, Делайла никогда не лезла мне в душу, выпытывая ответ. — Возьми-ка. — Она протянула мне маленький мешочек.
Я перевернул его, потряс — и мне на ладонь выпала железная штучка. Ключ.
— На всякий пожарный, сынок. Чтоб ты не торчал на улице, если меня дома не будет. Или если вернешься поздно, а я усну.
Мне хотелось сказать, что она всегда будет моим самым лучшим другом в жизни — сколько бы их у меня ни было. Но я не смог. Просто стиснул ключ в кулаке и поблагодарил ее.
* * *
Я снова ждал Марию в подземке. Много часов, до рассвета. Она не пришла.
9 МАРИЯ. Я тебе не Анита!
Вернувшись с работы, Виктор, муж Стеллы, приклеил скотчем кусок картона к окну в моей спальне. Я подумала, что утром будет темновато. Но с другой стороны, в темноте фильмы смотреть интереснее — будто ты в кинотеатре.
Я попросила Виктора принести DVD-проигрыватель и, конечно же, сразу включила «Вестсайдскую историю».
Когда я ее в первый раз посмотрела, до меня даже не дошло, представляете? Наверное, потому, что я это кино тыщу раз видела.
* * *
Утром Стелла отодрала картон, ахнула, зажав рот обеими ладонями, — и заверещала в разбитое окно:
— Я напущу на тебя копов, черт бы тебя побрал! Ты торчишь слишком близко от двери! Ты не имеешь права приближаться к ней на… тьфу, дьявол, забыла! Плевать — ты все равно нарушил судебный запрет!
Карл что-то ответил, но я не расслышала.
Натали втянула голову под одеяло и исчезла полностью, как улитка в раковине.
— А где Си Джей? A-а? Кто сейчас с ребенком, я тебя спрашиваю?
Пауза. Я снова не услышала ответа Карла. И слава богу, наверное.
— А кто его заберет из школы, когда уроки закончатся? Ты-то на работе будешь!
— Он вроде бы отгулы взял, — сказала я.
Стелла вдруг развернулась и выскочила из спальни. Картон она на место не вернула, и в комнате было слишком светло, чтобы смотреть телевизор. Да и шум с улицы сильно мешал.
Я бы попросила Натали сходить за Стеллой, чтобы та закрыла окно, но Натали по-прежнему лежала под одеялом с головой, и мне не хотелось ее тревожить. В ванной зашумела вода — наверное, Стелла собралась принять душ.
Но уже через несколько минут моя сестра вернулась с кастрюлей в руках, громадной и явно тяжелой — Стелла едва ее тащила. Пристроив кастрюлю на подоконник, Стелла замерла. Смотрела в окно, но не выглядывала. Не привлекала внимания.
А потом она наклонила кастрюлю и опрокинула ее вверх дном.
На этот раз я услышала Карла.
— Сука! — заорал он.
— Ух ты! — сказала Стелла. — Прямое попадание!
Полицию она на самом деле вызвала, но к приезду копов промокший до нитки Карл сидел на скамье автобусной остановки через дорогу от дома, и полицейские ничего не могли — или не слишком рвались — с ним поделать.
* * *
После трех часов, когда Карлу все-таки пришлось уйти, чтобы забрать Си Джея из школы, я в первый раз за все эти дни сама поднялась с кровати.
Натали сказала только:
— Мами?
Но я поняла, что она имеет в виду, по тому, как она это сказала.
— Ничего-ничего, солнышко, мама только посмотрит в окошко.
Но я не смогла открыть окно. Только попыталась — и прямо в глазах стало черно от боли.
Мы со Стеллой говорили, что неплохо было бы пользоваться колокольчиком, когда мне что-то нужно. Но колокольчика у нее не оказалось, а где их продают, ни я, ни она не знали. Так что мы изобрели другую систему: у нас Натали была вместо колокольчика.
— Натали, — сказала я. — Позови тетю.
— Ла-на! — кивнула она.
* * *
Натали привела Стеллу, та открыла окно, и мы выглянули на улицу. На скамье автобусной остановки, через дорогу от дома, по-прежнему сидел Карл и смотрел прямо на нас. В бинокль.
Стелла со злобной миной показала ему средний палец.
— Пойду-ка узнаю, куда он девал Си Джея, — сказала она.
Я из окна наблюдала, как она вышла из дома и решительно зашагала к Карлу. Сколько времени мне понадобится, чтобы добраться до телефона на кухне… если дело примет скверный оборот? С Карлом ведь никогда не знаешь, чего ждать в следующую минуту.
Но Стелла, к счастью, тут же вернулась.
Она сразу прошла ко мне и, закрывая окно, сообщила:
— С Си Джеем сидит его мать.
— Угу. А он, значит, может следить за мной днем и ночью.
— Похоже на то.
— Чтобы увидеть, встречаюсь я с кем-нибудь или нет. Приходит кто-нибудь ко мне или нет…
— В точку.
— Интересно, долго он может вот так сидеть?
— Ты что, меня об этом спрашиваешь? Это Карл. Тебе лучше знать.
* * *
До меня дошло, только когда я смотрела «Вестсайдскую историю» во второй раз. Вечером. Вот тогда меня и осенило. В том месте фильма, где Мария просит подружку своего брата, Аниту, передать записку для Тони.
Я нажала на «паузу».
— Натали! Дай-ка мне блокнотик — вон, видишь, лежит на комоде?
Она сползла с постели, прошлепала к комоду и принесла мне блокнот.
И я написала записку Тони. Моему Тони.
Объяснила, что сейчас живу у сестры, но адрес не могу назвать, потому что если он здесь появится, Карл его убьет. И что я понятия не имею, когда смогу отсюда выбраться. Пообещала, что выберусь непременно и мы с ним встретимся, если только он будет приходить на «наше» место в подземке. Но я попросила приходить пораньше, до одиннадцати.
Рано или поздно Карлу слежка надоест и он вернется на работу, правда ведь? Только когда?
Пожалуйста, не бросай меня, Тони!
