И тут упала бомба. Впрочем, как я потом выяснил, падала она довольно долго. Была среда, я у себя в кабинете ждал обычного звонка из полиции. Но телефон не звонил. В десять утра я хотел сам позвонить в участок, позвать к телефону инспектора Уилкинса, который меня ежедневно информировал. Потом решил подождать до полудня, но он так и не объявился.
Так что я позвонил ему по прямому номеру. Ответил женский голос.
— Могу я поговорить с инспектором Уилкинсом? — спросил я.
— Кто его спрашивает?
— Сэр Альфред Дрейфус, — ответил я.
Это имя она должна была узнать. Последовала пауза. Довольно долгая, я слышал, как шуршат бумаги. Наконец женщина снова взяла трубку.
— К сожалению, его нет, и я не знаю, когда он вернется.
Я положил трубку. Мне было не по себе. У меня возникло ощущение, что инспектор Уилкинс никуда не уходил, что он сидит за своим столом и жестом просит помощницу сказать, что его нет. Я почувствовал себя ни в чем не повинным оленем, который, услышав внутренним слухом шелест листьев и лязганье затвора, бежит спасать жизнь в чащу леса. И я кинулся домой, в свое надежное прибежище. Во всяком случае, я считал его таковым. Потому что новости, ожидавшие меня там, только усилили мои страхи. Мы с Люси сели обедать.
— Есть новости? — спросила она.
— Никаких, — сказал я. — Все то же. «Новых сведений нет».
Я солгал ей, потому что не хотел показывать своего беспокойства. Мы еще не закончили есть, когда пришла Клара, наша уборщица. По средам она всегда приходила позже. В среду утром была ее очередь готовить обеды для престарелых. Она была очень взволнована.
— Вы что-нибудь слышали? — спросила она, давая понять, что у нее-то информация есть.
— Ничего, — ответила Люси. — Никаких новых сведений.
— По деревне ходят слухи. Говорят, тело нашли.
— Господи! — воскликнул я. — Где? Это Джордж?
— Не знаю, — сказала Клара. — Больше я ничего не слышала. Я пробовала порасспрашивать, но никто ничего не знает. Видно, просто слух.
Я подумал, уж не связан ли этот слух с тем, что мне не дали ежедневной сводки. Вскоре после обеда я вернулся в школу, держал ухо востро, но слух, похоже, до нас не докатился. Остаток дня я просидел у телефона, надеясь, что инспектор Уилкинс позвонит, и одновременно надеясь, что не позвонит. В шесть часов я пошел домой. Дети уже вернулись из школы, Люси готовила ужин. Я заметил, что стол накрыт на пятерых. И снова затрепетал. Меня пугало все, что выбивалось из обычного распорядка. Только я собрался спросить Люси, кто этот пятый, как в кухню вошел Мэтью.
— Ну, как сюрприз? — сказал он. — У меня образовалось несколько свободных дней, вот я и приехал. Сьюзен с детьми приедет в субботу.
Я, естественно, как всегда, был рад его видеть, но мне померещилось что-то зловещее в том, на какое время пришелся его приезд. Почему-то в его порыве мне почудилось желание заранее оказать мне поддержку, и я задумался о том, зачем бы она мне понадобилась.
— Есть новости? — спросил Мэтью.
— Никаких, — ответил я.
О слухах упомянула Люси, я только сказал, что совершенно в них не верю. В деревне ходили сплетни, и сплетников хватало, они, видно, устали от отсутствия новостей, вот и придумывали их сами. Мэтью предложил сходить перед ужином в паб, пропустить по стаканчику.
— Может, еще какие-нибудь сплетни узнаем, — сказал он.
Я идти опасался. У меня было чувство, что, показавшись в публичном месте, я выставляю себя на линию огня. Почему — не знаю. У меня не имелось совершенно никаких причин чувствовать себя обвиняемым. Даже думать так было нелепо. Но я не решился поделиться своими страхами с Мэтью. Я и себе-то в них не смел признаться. Так что я согласился сходить выпить перед ужином. Я даже почти надеялся, что сплетни окажутся правдой, что нашли тело, прости меня, Господи, именно Джорджа Тилбери и полиция сможет отыскать убийцу.
В пабе было полно народа, все громко шушукались. Я ожидал, что при нашем появлении все замолчат, но, хотя нас и заметили, беседы прекратились, только чтобы нас поприветствовать. Мэтью встретили особенно радушно: он здесь бывал и раньше, его спрашивали, как Сьюзен и дети. Я заметил у стойки некоторых из моих коллег, они приветливо мне улыбнулись. Кто-то даже предложил угостить меня. Но почему-то от их улыбок и их дружелюбия меня пронзил тот же страх. Никто о сплетне не упоминал, это явно был мертворожденный слух. Мы выпили еще по стаканчику, и я предложил идти домой — ужин должен был быть уже готов. Уйти мне хотелось незаметно, поэтому я тихо сказал хозяину «до свидания», и мы направились к выходу. Когда мы уже были у двери, хозяин крикнул: «До свидания, сэр Альфред!», так что тихо уйти не получилось. Оказавшись на улице, я не спешил уходить, думал, тут-то и воцарится тишина, но гул голосов не стихал.
Мы пошли коротким путем, через территорию школы. Фасад главного здания был темным, что меня не удивило, потому что дортуары и квартиры преподавателей, в том числе и мой дом, были позади. Но, проходя мимо, я заметил, что в одном месте горит свет и в незашторенном окне видны какие-то фигуры. Я знал, что это кабинет Эклза, и непонятно почему, но мне опять стало не по себе. Однако за вечер я снова расслабился. Люси сделала праздничный ужин, мы открыли бутылку хорошего вина. Немного поиграли с детьми, а потом Мэтью сказал, что устал и хочет лечь пораньше. Детей уложили спать, Мэтью расположился в своей комнате. Мы с Люси, оставшись вдвоем, молчали, пока тишину не прервал телефонный звонок. Я решил, что это наконец звонит инспектор Уилкинс с запоздавшим отчетом. Я кинулся к аппарату, но когда снял трубку, в ухо мне засвистел длинный гудок.
— Никого, — сказал я Люси. — Может, не туда попали.
Почему я подумал, что попали именно туда и кто-то решил проверить, где я? Мы с Люси легли в тот вечер рано. Так было проще не тяготиться молчанием. Но заснуть я не мог. Все думал о свете в кабинете Эклза, о тенях, скользивших по оконным переплетам, и каким-то образом это было связано с тем, как Эклз мне когда-то подмигнул, чего я никак не мог забыть. В конце концов, вымотанный страхом, я заснул.
(О, Сэм, Сэм, приходите послушать!)
Проснулся я внезапно и безо всякой причины. Будильник показывал шесть пятнадцать. В доме было тихо. Люси крепко спала. Я услышал, как зачирикала какая-то птица, вдалеке закукарекал петух. Из окна я видел макушки берез в густой листве. Мне вдруг стало очень радостно оттого, что я жив.
Стук в дверь вежливым было назвать нельзя. Он скорее походил на раскаты грома. Я вскочил с кровати, Люси тоже. Мы переглянулись, я увидел в ее глазах страх. Я услышал, как Мэтью вышел из комнаты. Стук повторился, и я только надеялся, что он не разбудит детей. Я натянул халат, кубарем скатился с лестницы — лишь бы снова не постучали. Люси с Мэтью оказались у двери до того, как я успел ее открыть. На пороге стояли двое мужчин, один из них — инспектор Уилкинс. К счастью, они были в штатском. У них явно были какие-то новости о Джордже, и я собрался пригласить их войти. Но в этом не было необходимости. Они вошли без приглашения и закрыли за собой дверь. Мы уставились друг на друга.
