– А мне кажется, она правильно сделала, – вмешивается в разговор Капюсин. – Выглядело это все, конечно, страшно, но, Квантан, ты не можешь утверждать, что эта девица получила не по заслугам.
– Я этого и не говорю! Я лишь говорю, что Леа не должна была опускаться до драки.
– Быть выше и лучше! – продекламировал Пьер. – Старина Квен, ты правда веришь в этот бред?
– Заткнись! – рычит Квантан. – Все заткнитесь!
В воздухе повисает тишина.
– Леа, ты как? – наконец поворачивается ко мне Капюсин. Все это время я стояла и слушала их разговор, пытаясь понять, что именно сейчас произошло, и откуда во мне взялось столько кипящего адреналина.
– Я свободна, – шепотом отвечаю я, высоко поднимая голову. И я кричу, Мика. Я кричу прямо в небо, в то самое черное небо, которое так сильно напоминает мне глаза Рафаэля, в то самое небо, на котором не видно звезд. – СВОБОДА! – ору я во все горло, так громко, как только могу.
Пьер начинает смеяться. Рафаэль смотрит на меня своим загадочным взглядом и кричит вместе со мной. Наши голоса сливаются в один:
– СВОБОДА!
– Юхуу, – подыгрывает Пьер и тоже орет: – СВОБОДА!
Капюсин пребывает в прострации. Квантан трет глаза, признавая свое поражение, а мы втроем упиваемся звуком наших криков. И нам так хорошо в этот момент, Мика. Так хорошо.
– Может, уже заткнетесь?! – слышится недовольный возглас из какого-то окна. И мы втроем громко хохочем.
– Мне нужно выпить, – со стоном трет виски Квен.
Услышав его слова, Капюсин приходит в себя.
– Да, да, да! Нам всем нужно выпить! – утвердительно кивнув, говорит она. – Пьер, ты и твоя кредитная карточка идут со мной в «Монопри»
[9], я видела один около метро. Квантан, у тебя есть права?
Он кивает, вставая с места.
– Пьер, отдай ему ключи. Квен, забери машину и подъезжай к станции метро, она вон там. Леа, тебе нужно умыться. Рафаэль, – она поворачивается к нему, и все трое парней, не выдержав, начинают громко ржать.
– Я сам разберусь, – подмигивает Рафаэль и, поймав меня в очередной раз за рукав толстовки, тащит в сторону ближайшего кафе.
– Через десять минут будьте все у метро! – кричит нам вслед Капюсин.
Глава 10
На террасе кафе на плетеных стульях сидят люди. Шумные и веселые, они наслаждаются неожиданно теплым вечером. Так всегда: стоит зиме уйти, на улицах начинает бурлить жизнь. Переполненные кафе, веселый смех и бокал вина в руках практически каждого. Париж – это праздник, как говорил Хемингуэй. И в это начинаешь верить с приходом весны.
Рафаэль входит в кафе, как к себе домой. Не спросив разрешения, не поздоровавшись, направляется в уборную. Тут на удивление чисто и достаточно светло.
– Засучи рукава, – просит он, и лишь тут я замечаю на руках засохшую кровь. – Это легко смыть, – успокаивает Рафаэль, заметив отвращение на моем лице, – давай руку. – Он капает жидкое мыло, и ванильный аромат заполняет маленькую комнату. Потом он сует мою руку под струйку прохладной воды и проделывает то же самое со второй моей рукой. – А теперь потри хорошенько, – со смешком в голосе произносит он.
Как следует помыв руки и ополоснув лицо, я поднимаю голову и смотрю на себя в зеркало. Вдоль подбородка и над бровью видны небольшие царапины, щека опухла и покраснела. Но не это привлекает мое внимание, а глаза. Мои глаза, Мика. Они сверкают и искрятся. Мои глаза стали живыми. Я убираю черный локон с лица и руками приглаживаю волосы, все еще пораженная собственными глазами. Глаза никогда не врут. Они покажут и расскажут, что у человека в душе, лучше, ярче всяких слов. И сейчас они говорят мне: ты жива, и ты больше не боишься. Рафаэль следит за моими движениями. Я ловлю в зеркале его взгляд, открываю рот и сразу закрываю. Потом опять открываю, чтобы задать вопрос, ответ на который мне очень важно услышать. Он терпеливо ждет, глядя на мое отражение.
– Почему ты заступился за меня? – наконец спрашиваю я.
Он подходит вплотную, возвышаясь надо мной, продолжая смотреть в глаза моему отражению и касаясь горячей грудью моей спины.
– Я надеюсь, ты не додумалась своей хорошенькой головкой до всяких глупостей, потому что я далеко не рыцарь, – тихим шепотом произносит он прямо у меня над ухом.
Мурашки бегут по моему позвоночнику.
– Я поняла это в первую нашу встречу, – шепчу я в ответ.
– В ту, о которой я ничего не помню?
– Квантан рассказал?
– Да, пытался пробудить во мне совесть.
– Удалось?
– Нет, – качает головой он и продолжает: – Я сделал это из-за Квена. Он мог натворить глупостей, и ситуация вышла бы из-под контроля.
– То есть ты взял ее под контроль?
– Нет, под контроль ее взяла ты, когда разбила нос той сучке. Я просто не хотел, чтобы моему доблестному кузену подпортили личико.
Я хмурюсь.
– Но личико могли подпортить и тебе.
– Меня не трогают такие, как твой бывший, – последнее слово он произносит с особым отвращением.
– Почему?
Он пожимает плечами.
– Не знаю, но факт остается фактом, он ведь меня не тронул.
– Но он бы тронул Квантана?
– Сто процентов, причем именно Квена, а не Пьера.
– Почему?
– Потому что для Квена это было бы очень личным, по крайней мере, так решил бы твой бывший.
– Не называй его так, – морщусь я.
– Я не знаю его имени.
– Кусок дерьма, – серьезно отвечаю я.
Легкая усмешка появляется на его лице.
– Подходит идеально.
Но я не в настроении шутить.
– Почему бы он решил, что для Квена это личное?
– Потому что он повел себя так, будто для него это личное.
– То есть тебе и Пьеру на меня плевать, а Квантану – нет?
– Я не могу отвечать за Пьера или за Квантана, что касается меня, ответ – да.
Я резко разворачиваюсь. Его лицо так близко! Я ощущаю кожей его горячее дыхание, а он все смотрит мне в глаза взглядом, от которого внутри у меня все плавится.
– Ты защитил меня, потому что знал, что драться тебе не придется. Ты защитил меня, чтобы Квантану не пришлось ввязываться в драку. Тебе на меня плевать, но у Лор ты ясно дал понять всем окружающим, что в случае чего им придется иметь дело с тобой. И наконец, ты оттолкнул от меня кусок дерьма. При этом, повторюсь, тебе на меня плевать. Я просто подвожу итог. Я все правильно поняла? – шепчу я, опуская взгляд на его губы и вижу, как он сглатывает и его адамово яблоко дергается.
