Сынов Леса ждала та же судьба. Матери прижимали к себе охрипших от крика детей и метались от одного дома к другому, но от Звуков не было ни спасения, ни укрытия. Мужчины хватали оружие, бросались навстречу чужакам, но, не выдерживая смертного ужаса от Звука приближающихся Свирелей, бежали, не разбирая дороги, обратно, спотыкались, роняли никчёмные луки и топоры…
Но не все.
Седой охотник, оглохший когда-то после раны, встретил незваных гостей с обычным своим хладнокровием. Укрывшись за толстым древесным стволом, он одного за другим вынимал их из сёдел длинными стрелами с широкими, отточенными, как бритва, наконечниками. Пока самого его не обошли сзади и не расстреляли в упор.
Медведица, увидев, как её подросший за лето медвежонок упал, пронзённый сразу несколькими стрелами, с рёвом ринулась в самую гущу наездников. И, напоровшись на копья, упала, так и не добежав до врагов, умерла, ощущая горестное недоумение и обиду.
Могучее, наклонённое от старости дерево с кряхтением выдернуло из земли один за другим высохшие корни и тяжко обрушилось вниз, ломая ветви, подминая под себя деревья помоложе, но убивая и калеча при этом всадников в меховых безрукавках на голое тело.
Молодая женщина, у которой весело смеющийся юноша-воин отобрал младенца, подбросил в воздух и ловко поймал на копьё, звериным прыжком сбила юношу с ног и покатилась с ним по земле. Подскочившие с мечами сумели зарубить женщину далеко не сразу: в бешено крутящемся и хрипящем клубке трудно было не задеть своего. Когда же наконец её, умирающую, удалось-таки оттащить в сторону, у весельчака оказалось перегрызено горло.
Древняя глухая старуха, подобрав обронённый убитым внуком топор, успела одного за другим зарубить троих чужаков, насиловавших её правнучку.
Черноволосый мальчик, ровесник Бусого, впился зубами в руку, задравшую подол его матери. Сильный мужчина небрежно отмахнулся, тщедушный мальчонка отлетел и со всего маху ударился головой о стену сарая. Когда он очнулся, из ушей текла кровь, он ничего не слышал, даже Звука Свирелей, отнимающих волю. Юный Сын Леса, шатаясь на непослушных ногах, бродил по деревне, пока не разыскал убийцу. Забрызганный кровью Мавутич узнал настырного сопляка и потянулся прокушенной рукой, чтобы схватить за волосы и сломать тонкую шею. Мальчишка уворачиваться не стал. Уже схваченный, вытащил маленький нож и воткнул по рукоять тому в горло. Миг, и черноволосая голова, срубленная чужим мечом, разбрасывая рубиновые капли, покатилась в пыли…
Бусый смотрел на Горного Кузнеца и молчал. Он в самом деле думал, что повидал уже все страхи. Колояр, Резоуст и Осока, случившееся с Сыном Медведя, человек-пёс, гибель отца и мамы…
Он ошибался.
Только теперь ему стало по-настоящему страшно…
Песня молота и грозы
– Это… это всё было? На самом деле?!
– Да, малыш. Это было. И это, и ещё многое.
– Они все погибли? Мавут не пощадил никого?
– Никого.
Бусого как толкнуло, и он спросил:
– Там… в той деревне… Это были твои?
Горный Кузнец медленно кивнул седой головой.
– Старейшина, сумевший что-то почувствовать, приходился мне троюродным внуком.
Бусый тоскливо спросил:
– Может, мне нельзя возвращаться домой? Ну найдёт меня. Ну убьёт… Их-то за что?
– Если ты не вернёшься, твои родичи примутся за тех пятерых. И, я уверен, дознаются, что случилось с тобой. Дознаются и убьют их. И тем навлекут на себя неизбежную месть…
– Дедушка, что же мне делать?
– Возвращаться, – ответил Кузнец. – Ты должен вернуться, причём раньше, чем Белки успеют убить тех пятерых. Если мы с тобой всё сделаем правильно, ты вынырнешь в омуте под Белым Яром, в том самом, из которого ты попал ко мне в Водопад. А как сделать, чтобы Белки отпустили их невредимыми, ты как-нибудь сообразишь и без меня!
Отшельник помолчал, и Бусый, глядя на него, увидел очень старого и очень усталого человека. С сизыми венами на сухих руках и измученным сердцем. Ему снова захотелось пригласить старика к себе в род, чтобы не сидел тут, на своём озере, заброшенным сиротой.
– А теперь, малыш, самое главное, – распугал все его мысли голос Кузнеца. – Когда уйдут эти пятеро, нужно будет уходить и тебе, причём без особого промедления. Родичи всё равно тебя не защитят, только сами погибнут. Куда идти? Это вы с Соболем решите, думаю, он сумеет дать тебе добрый совет.
Бусый нахохлился, и старик неожиданно рассмеялся.
– Не горюй, малыш. Веннскому парню всё равно когда-то нужно будет жениться в другой род, уходить из дому, и разве это так уж для него страшно?.. Что ещё… Никому не рассказывай, что был у меня. Даже родителям-Белкам и Соболю. Никто не должен узнать, что ты можешь вспомнить, увидеть даже то, что происходило не с тобой и далеко от тебя. Этот дар называется ясновидением, однажды он может славно выручить тебя, но может и погубить, особенно если о нём узнает Мавут. Пользуйся им с осторожностью. А самое главное, мальчик мой… Самое главное – ничего не бойся. И никого.
Наковальня была огромной. И, наверное, неподъёмно тяжёлой. Как удалось старику когда-то затащить её сюда, на такую высоту? Непонятно. Ещё удивительнее было то, что Таемлу с Бусым нередко оказывались у этого места, но огромная наковальня, открыто стоящая на заметном уступе, ни разу не привлекла их зоркие взгляды.
Да, много было странного в Особенном месте…
В воздухе была разлита неподвижная полуденная жара, но солнце уже спряталось. С востока, где угадывалась равнина, подходила сплошная стена чёрных грозовых туч, и среди них уже были видны далёкие проблески золотых нитей.
Бусый с Кузнецом стояли по обе стороны от наковальни и в очередь били по ней молотами. Таемлу зачарованно наблюдала, слушала, как древний старик и маленький мальчик творят на её глазах самое настоящее волшебство, дают начало чудотворной мелодии Созидающих Звуков. Горный Кузнец легонько ударял маленьким молоточком, и тут же на это же место со звоном падала кувалда Бусого. Мальчишка выполнял сейчас работу молотобойца, подручного великого Мастера.
Приближалась гроза. Да такая, какую не каждому человеку дано увидеть за всю свою жизнь. Всё вокруг притихло, замерло в опасливом ожидании, тишину пронизывали лишь рёв недалёкого Водопада да звон ударов двух молотов – большого и маленького – по наковальне. Не было слышно ни дуновения ветерка, хотя Горный Кузнец и дети стояли на самой вершине горушки, нависшей над Водопадом. Несмотря на духоту и работу, у Бусого по спине бегали мурашки. Он знал, что в его судьбе участвовали теперь совсем уже исполинские силы, ему на помощь шёл сам Бог Грозы. Вовсю гнал свою Колесницу сюда, на перезвон молотков.
Горный Кузнец умел ударами молота подсказывать путь ветрам, управлять движением облаков, но грозовые тучи оставались ему, конечно же, неподвластны. «Богу Грозы, – объяснял он Бусому, – никто не указ. Ни виллы, ни я. Другое дело, всякий может обратиться к Нему с просьбой, с молитвой, и Он ответит. Только мало кто из нынешних людей способен услышать ответ Бога. У меня это тоже далеко не всегда получается… Сегодня нам повезло: я молился Громовержцу, просил помочь Таемлу и тебе. И мне удалось услышать, что Он согласился. Я не ошибся в вас, дети. Теперь всё должно быть хорошо…»
