В декабре 2013 года жена Эдварда привезла его ко мне на прием, и мы приступили к лечению по программе ReCODE. Через шесть месяцев она позвонила и сказала, что его состояние, пусть и незначительно, но улучшилось. Когнитивные функции Эдварда стремительно ухудшались в течение восемнадцати месяцев, а с началом лечения этот процесс полностью прекратился. По прошествии нескольких месяцев наметилась положительная динамика.
Изменения заметили все: сам Эдвард, его и жена и коллеги. Вместо того, что свернуть бизнес, он открыл еще один филиал. Спустя два года следования программе я посоветовал ему снова пройти нейропсихологическое исследование. Он долго отказывался, ведь результаты тестов 2003, 2007 и 2013 годов с каждым разом становились все хуже. Эдвард сетовал, что нейропсихолог смотрел на него как на безнадежного больного – все-таки болезнь Альцгеймера – и ставил на нем крест. Более того, врач не верил в возможность благоприятного исхода: за тридцать лет практики он не видел, чтобы пациент в таком состоянии, как Эдвард смог вернуться к нормальной жизни. Было и еще одно обстоятельство. «Я чувствую, что мне гораздо лучше, это видят моя жена и коллеги, – признавался Эдвард, – Но что если нейропсихолог выявит серьезные проблемы? Что если все это – самообман?»
Возникший парадокс называется эффектом наблюдателя (сродни принципу неопределенности Гейзенберга), когда наша оценка феномена (в данном случае умственных способностей) влияет на сам феномен. Нужно ли было Эдварду снова проходить количественное нейропсихологическое исследование, и почему риск ставил под сомнение столь очевидный прогресс?
Мы обсуждали данные вопросы и пришли к выводу, что свидетельства улучшений (при наличии задокументированного диагноза «болезнь Альцгеймера») послужат стимулом для других пациентов. Эдвард согласился на тестирование, которое проводил тот же самый врач, что и в 2003, 2007 и 2013 годах. (Это повышало точность и надежность испытаний). С момента включения в программу ReCODE прошло ровно двадцать два месяца.
Когда мы с женой ехали из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, позвонил нейропсихолог и попросил приехать в клинику посмотреть результаты Эдварда. Он сказал, что не встречал подобного за все тридцать лет своей практики. Калифорнийский тест на слухоречевую память (California Verbal Learning Test, CVLT), который анализирует способность к запоминанию и который люди, страдающие болезнью Альцгеймера, обычно проходят «на двойку», показал значительные улучшения: с 3-й процентили до 84-й. Оценка слуховой отсроченной памяти с 13-й процентили поднялась до 79-й, а оценка способности обратного отчета – с 24-й до 74-й. Результаты других тестов также улучшились. Однако нейропсихолог стал расспрашивать меня о скорости мозговой активности Эдварда, которая с 93-й процентили поднялась до 98-й. Я поинтересовался, почему он обратил внимание на столь незначительный прогресс. Оказалось, что скорость мозговой активности – ограничивающий фактор ряда процессов, не связанных с болезнью Альцгеймера. Сюда относятся старение и травмы головного мозга. Таким образом, он надеется, что протокол ReCODE сможет помочь не только пациентам с болезнью Альцгеймера, но и с другими когнитивными проблемами.
На момент написания книги Эдвард следует протоколу уже четвертый год. Он работает полный день и продолжает расширять свой бизнес. Неприятные симптомы полностью исчезли. «Беседуя с внуками, я снова стал строить планы на будущее», – признается он.
Как я уже говорил ранее, у людей с когнитивными нарушениями от десяти до двадцати пяти лабораторных показателей не соответствуют норме. У тех, кто пока не испытывает ощутимых проблем, субоптимальными являются три-пять показателей. (Вы должны учитывать это при тестировании. Головной мозг очень жизнеспособен, он может отлично функционировать даже при наличии некоторых отклонений). Стоит отметить, что данные показатели можно вернуть в норму, причем оптимальную. Прежде чем я подробно расскажу, как это сделать, позвольте поделиться концепцией лечения.
1. Выявив отклонение, мы начинаем стремиться не к норме, а к оптимальному показателю. Мы должны сделать все возможное, чтобы скорректировать баланс между разрушением старых синапсов и образованием новых, который лежит в основе деменции и риска ее развития. Например, уровень гомоцистеина в сыворотке крови 12 мкмоль/л считается «в рамках нормы». Однако исследования показывают, что это не так (1). Уровень В12 300 пг/мл, также будучи «нормой», ассоциируется с симптомами дефицита витамина. Наша цель – достичь концентрации гомоцистеина – 6 ммоль/л (или ниже), витамина В12 – 500 пг/мл (или выше), и так с каждым показателем.
2. Нам нужно заняться устранением максимального количества факторов, а не только одного. Чем больше «дырок» из имеющихся тридцати шести мы залатаем, тем выше шансы избежать/побороть деменцию. Никакого сравнения с монотерапией.
3. Цель любого лечения – устранить причину проблемы. К примеру, если вы обнаружили у себя признаки воспаления, необходимо выявить причину и устранить ее, а не просто подавлять процесс, усугубляя проблему.
4. ReCODE – персонализированная программа лечения, которая адаптируется под каждого конкретного пациента с учетом лабораторных анализов. У всех людей разные анализы, поэтому и подход к лечению должен быть разным.
5. Как и при других хронических заболеваниях (онкологических, сердечно-сосудистых и др., а также при остеопорозе) существует пороговый эффект. Когда большая часть показателей приходит в норму, патогенные процессы останавливаются или поворачивают вспять. Хотя пациенты не всегда исправно следуют пунктам протокола, основных мер, необходимых для преодоления порога (т. е. перехода от разрушения синапсов к их образованию и поддержанию), оказывается достаточно.
6. Программа носит циклический характер. Сидеть сложа руки вам не придется. Программа разделена на этапы, которые нужно оптимизировать под себя в соответствии с результатами.
7. Таблетки – это не закуска, а десерт. ReCODE – это основа, к которой вы добавляете специальные препараты. Одно лекарство без лечебной программы не оказывает должного влияния на многочисленные аспекты процесса, поэтому неспособно предотвратить, остановить и уж тем более обратить вспять ухудшение когнитивных функций. Медикаменты – лишь часть нашего арсенала, но никак не главное оружие. Они вообще могут не понадобиться тем, кто включился в программу на раннем этапе.
8. Чем раньше вы начнете лечение, тем выше шансы на выздоровление. Онкология – это боль, истощение и стремительная смерть. А вот болезнь Альцгеймера имеет куда более скрытую и коварную природу. Мы можем годами игнорировать незначительные проявления, сваливать все на возраст и рассеянность, а потом вдруг услышать страшный диагноз, больше напоминающий выстрел в упор. Теперь, когда у нас появились методы диагностики, позволяющие увидеть болезнь «на подходе», и эффективное оружие защиты, наша задача – как можно раньше выявить скрытые угрозы – лучше всего на бессимптомном этапе или на этапе субъективных когнитивных нарушений (он длится 10-20 лет), когда известен риск – семейная история, генетика (ApoE4) и биохимия (например, предиабет). Иными словами, ранняя диагностика, индивидуальный подход, четкое следование программе и регулярная последующая оптимизация – ключ к победе над болезнью Альцгеймера.
