Принесли горячее молоко и две белые таблетки. Никаких уколов, ничего зловещего. И снова в уютную постель.
Проснулся я, когда было уже светло. Я находился в общей палате. Вокруг стояло еще пять кроватей, но все пустые. В ногах у моей стоял стул, на котором лежали стопочкой сложенные вещи.
Главное в такой ситуации — постараться вернуться к нормальной жизни. Почистить зубы, попить чаю, понять, где ты. Одевшись, я выглянул в коридор и увидел женщину в обычной одежде, а не в белом халате. Медсестра это или нет?
— Извините, вы не могли бы сказать, где я, собственно, нахожусь?
— Вы ведь у нас Майкл? Мы подумали, что вам нужно выспаться. Как вы себя чувствуете?
— Хорошо.
И это была правда. Я действительно выспался, причем никакого похмельного синдрома. Водка была качественная, плюс мои восемнадцать лет, когда все как с гуся вода.
— Так где же я?
— В больнице. Поступили к нам вчера вечером. Кстати, меня зовут Элисон.
— А что за больница?
— «Парк-Пруэтт». Психиатрическая лечебница. Вас привезли из…
— Я хочу отсюда уйти.
Получилось, я все же последовал ежедневному совету Жерди Рида отправиться в Пруэтт, правда, не автобусом, а на «скорой».
— Почему вы не идете завтракать?
Я нехотя побрел за Элисон по коридору, потом вниз по каменным ступенькам.
— Должна предупредить, что в нашу столовую сейчас приводят пациентов из отделения для хронических больных, у них на кухне ремонт. Бояться их не нужно. Добрые безобидные существа, но некоторые ведут себя забавно.
Запахло жуткой больничной едой. У меня перехватило горло. Ощущение, прямо противоположное аппетиту: мне показалось, что я больше никогда не прикоснусь к еде.
Может, дело было не только в запахе, но и в самом виде столовки.
За двумя длинными столами сидело человек пятьдесят, и мужчины и женщины, в основном сильно меня старше. Мужчина с огромной бритой головой колотил о столешницу металлической миской и стонал. Женщины со странно сморщенными лицами жадно хватали и заглатывали еду.
Элисон, наверное, заметила выражение моего лица.
— Идите сюда, я вас усажу. Вот, есть местечко рядом с Сандрой. Сандра, это Майкл.
— Очень приятно.
Туда-сюда летали куски. Некоторые хроники ели прямо руками. Друг с другом они почти не разговаривали, но шум стоял страшный. Крики, стоны, рыдания. Остановить это все, видимо, было нереально.
Я отодвинул тарелку с едой и трясущейся рукой попытался поднести к губам чашку. Отхлебнул, но проглотить не смог. Видимо, это была защитная реакция, не позволяющая организму впускать в себя хоть что-то из этой безумной среды. Тело насторожилось, почувствовав опасность, захлопнуло двери, задраило люки. Я выплюнул чай обратно в чашку.
Встав из-за стола, вышел из этого бедлама, побрел по коридору. Санитар в униформе строго спросил, куда это я. Сказал, что хочу выйти подышать.
— Двери откроют, когда после хроников уберут столовую. После можете немного пройтись. Кто ваш доктор?
— Не знаю. Вообще-то я у вас не лежу. И мне нужно домой.
Этот запах…
Тут я вспомнил про 1100-й, оставленный на парковке в центре. Они же сдерут с меня кучу денег.
Санитар повел меня в кабинет, похожий на стеклянный аквариум. Сидевший там мужчина записал меня на прием на следующий день.
— Вы меня не так поняли, — сказал я. — Я хочу уехать домой. Выписаться.
Регистратор, или как он у них там называется, нашел мое направление на госпитализацию.
— Вас доставили сюда из больницы общего профиля, тогда дежурил доктор Эндрю Браун. Теперь ваш лечащий врач — доктор Лефтрук, но у нее сегодня выходной. Можете завтра к ней подойти, ей решать, как с вами быть.
— Есть же у вас другие врачи. Мне сегодня же надо выписаться. Я ведь работаю. Мне срочно нужно явиться, иначе уволят.
Задав мне кучу невнятных вопросов, он признал, что психиатров у них и правда несколько, и выдал-таки направление к доктору Гриноу, на этот же день. Еще он поинтересовался, кто у меня семейный врач: к счастью, я мог назвать доктора Рея, к которому был приписан во время учебы в средней школе. Не обращался к нему уже года три, поэтому он мог засвидетельствовать, что я практически здоров (что думает насчет меня старый Воэн с Кингз-парейд, регистратору знать было ни к чему).
Позже я увидел распахнутую дверь и вышел во дворик. В моем корпусе определенно держали тихих, что утешало. Я слонялся по больничной территории, аккуратно обходя бормочущих что-то себе под нос персонажей в плащиках. Главное здание было кирпичное, увитое плющом, с острой щипцовой крышей и галереей, опиравшейся не столько на оштукатуренные колонны, сколько на железные штыри. В остальном это была копия Чатфилда: такой же ангар-спортзал вдалеке, тот же запах жирной подливки. Привет, Бэтли, здравствуй, Фрэнсис. Я знал, что мы обязательно встретимся снова.
Я бродил по дорожкам, чувствуя во рту привкус страха. Подумалось о том приюте со стариками из моего детства, в окна которого, как только опускались сумерки, я смотрел и смотрел. Подобные места обладают одной общей особенностью: оттуда нельзя сбежать навсегда, ты обречен вечно возвращаться.
Сквозь дыру в ткани времени, калитку в стене, мгновение в беседке посреди ливня.
Сдерживая слезы, я сел на садовую скамейку.
Тот день я помню плохо. Дожидаясь приема врача, я старался держаться ото всех подальше, особенно во время обеда. Доктор Гриноу оказался человеком вменяемым. Спросил, сколько мне лет, чем болел, про родителей и сможет ли кто-то обо мне позаботиться.
Я наврал, что мама сможет.
Он велел подробно рассказать об «инциденте» в магазине, описать, что я тогда ощущал. Я рассказал, но кое-какие детали опустил.
Доктор задумчиво кивнул.
— Теперь я могу уйти? Мне нужно домой.
Он произнес то, что я хотел услышать:
— Я не собираюсь удерживать вас против воли. Да и права у меня такого нет. Но я бы рекомендовал остаться. Думаю, так для вас было бы лучше. Однако если двое моих коллег сочтут, что вы не представляете опасности для самого себя и для окружающих, то…
— Конечно, не представляю. Я и мухи не обижу. А уж себя тем более.
— И все же по возвращении домой непременно обратитесь к специалисту. Перенесенный вами приступ панической атаки — это звоночек, предупреждение, что что-то не так. Я напишу вашему доктору. Думаю, он отправит вас в районную профильную больницу, там можно лечиться и амбулаторно.
— И что там со мной будут делать?
— Доктор будет с вами беседовать, выяснит, каково общее самочувствие, уточнит, что беспокоит, что именно ощущаете, назначит мягкое лекарство. Ничего страшного. Не переживайте.
