Запах плавал в воздухе. Это был не аромат и не вонь; это была смесь того и другого.
И тут старый игрок заметил, что обычно закрытая дверь в коридор, ведущий к раздевалкам, приоткрыта. Он тут же отклонил предположение, что запах доносился из мужской раздевалки, где всегда стояла тяжелая вонь табака, резины и кожи — он буквально скапливался у пола, как углекислый газ в гротах Капри.
— А что у леди, — начал он философствовать. — Их раздевалка должна быть столь же пуста, как и поле, и меня не смогут обвинить в нескромности, хотя в моем возрасте… А вообще, кто знает…
Однако он колебался. Что-то раздражало его в этом запахе.
— Думаю, он мне напоминает… — пробормотал он. — Но что именно?
Он снова сел, принялся размышлять, по лицу его пробежала тень.
— Странный механизм у памяти, — ворчал он.
Он обернулся к стойке и стал тщательно изучать бутылки. «Хольшэм, почтивший своим присутствием либо рай, либо ад, однажды изобрел коктейль под названием „Любовь и Гольф“. Почему он так назвал его? Ведь в нем не было ни грана сентиментальности. Однако напиток получился неплохим. Странно, что именно сегодня я вспомнил его состав — виски… мадера… Гран-Марнье… Интересно, буду ли я чувствовать этот проклятый запах после такого огненного напитка?»
Он опустошил стакан, но запах не проходил.
— К счастью, напиток придал мне мужества, ибо оно необходимо, чтобы… отправиться на разведку в женскую раздевалку!
Но он никак не мог решиться. На висках его выступил пот, и ему показалось, что сотрясавшая его дрожь происходила от подспудного и странного ужаса.
Он схватил бутылку крепкой канадской хлебной водки, обдиравшей небо и обжигавшей внутренности, и поставил ее перед собой. Двойная порция показалась ему безвкусной.
— Да, теперь я вспоминаю и знаю о чем… Хм… еще стаканчик, чтобы втянуться в процесс…
Прошли минуточка, полвека, быть может, больше… Джуди, прекрасная Юдифь Кларендон только что была представлена в Клубе. Ей было двадцать лет, она приехала из Индии, где ее отец занимал важный пост в свите вице-короля.
Говорили, что она несравненная гольфистка… А она была мазилой. Но как она была прекрасна!
Леди Рэншо, жена президента, однажды спросила ее, какими духами она пользовалась.
— Это не духи, — ответила Юдифь, — а запах редкого животного, розового питона, который передается тому, кто его содержит.
— Питон? — переспросила леди Рэншо, ибо была невеждой.
— Змея, которая водится в болотах Гоа. Она живет у меня. Красивое, доброе и верное животное, ничем не хуже пуделя.
— Запах змеи! — леди Рэншо зло усмехнулась. — Как-нибудь обойдусь…
— Кроме того, змея должна быть самкой, — продолжила мисс Кларендон, — а они встречаются еще реже самцов, которых убивают после любви.
Я молча выслушал этот короткий разговор. Но, несмотря на его скоротечность, успел влюбиться в Джуди… в мисс Юдифь Кларендон.
Старейший член налил себе бурбона; рука его дрожала, а пот стекал струйками по щекам.
— Неделю спустя я попросил ее руки.
Она расхохоталась мне прямо в лицо и сказала, что уже сделала свой выбор среди гольфистов и остановилась на Пиффи.
Пиффи! Жалкий красавчик, игравший в гольф из снобизма и орудовавший драйвером, как зонтиком!
Целый месяц я не появлялся на поле. Однако влечение было слишком сильным. Я вернулся, чтобы погонять мячик.
Направился к клуб-хаузу, где надеялся найти тренера, но вдруг меня окружил странный запах. Тренера не было, но была Джуди; она выглядела очень веселой.
— Злюка, — сказала она мне со смехом, — я вас не видела целую вечность. И собиралась посылать вам письмо, чтобы сообщить дату бракосочетания с Пиффи!
Вечерело. Последние игроки покидали поле, а кэдди сдавали клюшки старшему кэдди.
— Прогуляемся? — предложил я.
Мы обогнули высокие холмики и уселись рядом с огромным препятствием, глубоким илистым прудом. Позже его засыпали.
По небу лениво бежали низкие облака; вдали прогремел гром; над пустынным полем опустилась почти ночная тьма.
Я предложил Джуди уйти, но она отказалась.
— Сади принимает ванну, я должна дождаться ее.
— Сади?
— Мой чудесный розовый питон… Кстати, вот и он.
Около берега из воды высунулась отвратительная плоская голова.
— Иди ко мне, красавица! — крикнула Джуди.
Змея наполовину выползла из воды, посмотрела на нас ужасным взглядом, но не пожелала идти на зов.
— Из-за грозы, — заявила мисс Кларендон.
И в то же мгновение рептилия вылетела из воды, словно чудовищная стрела, обвилась вокруг талии Джуди и увлекла ее в пруд. Я решительно бросился в воду, но завяз в иле и водяных растениях.
Ни Джуди, ни змея так и не выплыли на поверхность.
— Боже, эта водка — настоящая гадость… И бутылка вроде бочонка? И что это я перед ней исповедуюсь… А запах так и не уходит…
Так вот! Я ничего не сказал. Я слишком боялся, что в мой рассказ никто не поверит, ведь все знали, что я безумно ревновал ее к этому глупцу Пиффи.
Тело мисс Кларендон нашли, но не нашли питона, и коронер решил, что смерть наступила от несчастного случая.
Старейший член рывком вскочил с места и бросился к раздевалке с криком:
— Хватит разговоров… На запах!.. На запах!
На столе осталась пустая бутылка.
* * *
— Он воспользовался тем, что остался один, чтобы напиться, хотя это было ему строжайше запрещено, — заявил доктор Глуми, возвращаясь с похорон старейшего члена. — Но зачем ему понадобилось умирать в женской раздевалке, ведь истинный джентльмен и ногой туда не вступит?
— Кстати о раздевалке, — сказал президент. — Мы воспользовались этим, чтобы провести генеральную уборку.
И знаете, что нашли? Мумифицированное тело какого-то розового питона, который сдох там десятки лет назад!
— Меня это не удивляет, — усмехнулся доктор. — Если хорошенько поискать в любой клубной раздевалке, там отыщется немало экспонатов для археологического музея!
— Это — добрая традиция, — кивнул президент. — А вы знаете, на что мы наткнулись в деле нашего бедняги старейшего члена? На письмо полувековой давности, написанное неким Пиффи, который обвинял нашего друга в убийстве некой Юдифь Кларендон.
— Это лишний раз доказывает, что сумасшедших полно повсюду, — философски промолвил доктор. — Они есть в министерствах, на университетских кафедрах. Почему бы им не быть на полях для гольфа?
Мадмуазель Андретт Фроже
Я знал, что вижу сон, ибо лежу в своей постели и перед моими глазами проходят пустые образы. Однако, будучи в полу-сознании, я опасался, что сон перейдет в кошмар.
