Четверка выздоравливающих, на противоположной скамье, продолжала пировать. Эти парни не были призраками, они имели документы, биографии, твердое место в жизни и знали свое будущее. Конечно, в тех пределах, которые доступны простым смертным. В плане определенности Мухтарыч им даже немного завидовал.
Самолет с каждым мгновением приближался к Москве. Но как там встретят сандаловцев, кто их будет «оживлять» и награждать, не знал даже Вампир, несмотря на свой напускной оптимизм. Он-то надеялся, что судьбы героев наконец войдут в правильную колею, но уверенности в этом у него не было. Кто знает, что там, в головах у высшего руководства?!
* * *
Такого в Организации давно не было. Какие-то звери быковали в пивбаре «У Семена», а когда приехали бойцы разборной бригады – одного оглушили, двоих порезали, отобрали пистолет… Шум был в ярости.
– Как ребята? – спросил он у Змея, которому поручил расследование этого дела.
– У Борца сотрясение мозга, у Крота проникающее в грудь, у Слона щека распорота. Все в больнице, Крот – тяжелый…
– А эти, быки?
Змей пожал плечами.
– Кавказцы, молодые, раньше их не видели… Особенно один быковал, самый старший. Он нарочно выступал: дерзко, нагло, на публику. Показывал, что никого не боится…
– Надо было его сразу шлепнуть – и дело с концом!
– Так когда ребята приехали, он ветошью прикинулся, усыпил бдительность и неожиданно стал мочить…
– Так всегда бывает! – выругался Шум. – Не выстрелил ты – выстрелят в тебя!
– Закопаем гадов, никуда не денутся! Я все наши точки оповестил – приметы, поведение… Если появятся – сразу нам позвонят!
– Ладно, пусть одна группа все время дежурит в машине, если что – сразу выезжают!
– Сделаем! – кивнул Змей.
* * *
Следующий раз они собрались через четыре дня на той же квартире. Правда, компания уменьшилась. Дени из общежития выехал и на связь не выходил. Впрочем, Шамсутдин этого и ожидал. А вот то, что Идрис последовал его примеру, стало неприятной неожиданностью. Но виду он не подал.
– Боится, как этот слабак Дени! – объяснил он тем, кто сохранил верность. – А значит, нам с ними не по дороге! Что там в общаге?
– Алина проболталась, что тебя менты искали, – сказал Дауд. – Все комнаты обошли, ребят расспрашивали…
Шамсутдин хмыкнул:
– Ничего, она комендант, пусть отдувается. Я ей всегда хорошо платил. Еще что?
– Муслим тебе зачетку передал, все оценки проставлены! – Салман протянул синюю книжицу, Шамсутдин взял ее, пролистал, довольно улыбнулся и спрятал во внутренний карман.
– Только он недоволен, – продолжил Салман. – Говорит, что ты зря этих парней из бара побил: они из серьезной группировки… Те обязательно мстить будут. И менты теперь всех наших подряд задерживают – проверяют, обыскивают…
– Это точно, моего односельчанина двое суток в камере продержали, – сказал Назир.
– Выходит, я во всем виноват?! – окрысился Шамсутдин. – Разве я один там был? Нет, мы все! Если бы я сидел и молчал, нас бы всех прикончили! Это что, лучше?
Он обвел взглядом свое воинство. Анзор успокаивающе поднял руку.
– Никто не говорит, что ты виноват. Никто не виноват. Просто так получилось.
– Получилось… Муслим в Москве бабки кует, он только об этом и думает! Потому ему спокойствие и тишина нужны! А то, что у нас дома идет война, – ему на это наплевать! Ничего, он еще нам будет деньги отстегивать, а мы их нашим бойцам передадим! – кричал Шамсутдин. – Мы не зря засветились – теперь о нас слух идет, нас боятся. Мы еще многих на колени поставим!
– Хорошо, успокойся, – примирительно сказал Салман. – У Муслима свои дела, у нас свои…
– Ладно, пойдем потренируемся, – уже обычным тоном произнес Шамсутдин. – Я покажу вам, как надо себя вести. Только надо отъехать подальше, чтобы следы запутать.
Впятером они вышли на улицу и направились к ближайшей остановке автобуса. Уже смеркалось, хотя дни становились длиннее. Проехав семь остановок, вышли. Неподалеку виднелся небольшой сквер с несколькими расчищенными от снега аллеями, расходящимися в разные стороны от центра, как солнечные лучи. Людей там видно не было.
– Здесь будем ждать! – сказал Шамсутдин.
Земляки уселись на спинку скамейки, поставив ноги на сиденье.
– У меня насвай
[42] есть! – предложил Назир.
– Давай! – протянул руку Шамсутдин.
Остальные тоже не стали отказываться. Но не успели все разобрать по горстям черные горошины из пакета, как в дальнем конце аллеи показались двое прохожих.
– Убери! – приказал Шамсутдин.
Назир спрятал пакет в карман.
Прохожие оказались молодыми людьми – один покрепче, второй послабей и в очках. У обоих было по чертежному тубусу под мышкой. Видно, студенты шли с занятий, и на пятерых сверстников обратили внимание лишь, когда те соскочили со скамьи и преградили им дорогу, взяв в полукольцо.
– Стоять! – приказал Шамсутдин.
Он стоял прямо напротив молодых людей и смотрел на них в упор.
– Что такое? – спросил крепыш.
Очкарик озирался по сторонам, видимо в поисках возможной подмоги. Но сквер в это время был пуст.
– На колени! – приказал Шамсутдин.
– Ты что, с ума сошел? – Крепыш выпятил нижнюю челюсть. – Ты кто такой?
– Сейчас скажу. – Шамсутдин подошел вплотную, будто и вправду хотел что-то сказать. Но когда они сблизились, он ударил несостоявшегося собеседника головой в лицо. Парень упал и, похоже, потерял сознание.
Очкарик бросился бежать.
– Догони его! – приказал Шамсутдин Дауду и протянул ему кинжал. – Этот клинок сам режет неверных!
Но Дауд спрятал руки за спину.
– За что его резать? Что он нам сделал?
Шамсутдин протянул кинжал Назиру.
– Тогда отрежь голову этому. – Он показал на приходящего в себя крепыша.
Но тот шагнул назад.
– Нет. Я и барана никогда не резал…
– Что, опять вам показывать?! – Выставив зловеще блестящий клинок, Шамсутдин направился к студенту, откинув ногой валяющийся на снегу тубус. Он схватил парня за волосы, закинул голову назад, нацелился клинком в шею.
– Не делай этого! – Дауд схватил его за рукав. – Дени правильно говорил: Коран запрещает бесцельное убийство!
Шамсутдин остановился.
– Тогда иди к Дени!
