«Значит, из Чечни улететь не успели, – размышлял Аюб. – Сбили нас над Мохк-Мартаном и доставили в ближайшую больничку. Кого, кстати, нас? И где остальные?»
– Эй! – негромко позвал он.
Охранник лишь пошевелился во сне.
За дверью послышались шаги, и в палату вошли двое: пожилой чеченец в белом халате, судя по всему – врач, и молодой, в такой же форме, как и охранник, но из оружия лишь «Стечкин» на боку – явный признак, что он здесь старший – командир отделения, а может, даже замкомвзвода.
– Я же просил, чтобы в этой одежде сюда не заходили, – укоризненно сказал врач. – Еще и на кровать лег.
Старший охраны подошел к кровати, взял автомат подчиненного, повесил себе на плечо. Потом взял с тумбочки рацию, проверил регулятор громкости. Стерильность палаты сейчас волновала его явно меньше всего.
– Спишь?! – взревел он.
Охранник вскочил, сел на кровати, спросонья пытаясь найти автомат.
– Оружие ищешь? – не давая ему опомниться, продолжал старший. – Почему по рации не отвечал?
– Батарейка села, – попытался оправдаться охранник.
– Не села! Звук убрал, чтобы спать не мешала. Не высыпаешься, да?
Охранник надел ремень с пистолетом в кобуре и встал.
– Конечно не высыпаюсь, – сказал он. – Я же ночью в патруле был.
– Ничего, на гражданке теперь выспишься! Уходи, жди меня на улице! Скажи Маге, пусть сюда идет!
Охранник вышел.
– Как себя чувствуете? – спросил врач по-русски.
– Бывает и лучше, – тоже на русском ответил Аюб.
– Голова кружится?
– Да.
– Вы помните, что произошло?
– Не совсем.
– Травма головы получена не при ударе об землю. Если бы вы приземлились на голову, мы бы уже ничем не помогли. Похоже, вы были без сознания, когда падали. Мышцы были расслаблены. Если бы пытались сопротивляться травме, получили бы удар по сокращенным мышцам, порвали бы сухожилия…
– Сколько я проспал?
– Почти сутки.
– Где мои вещи? У вас или друзья мои забрали? – попытался совместить два вопроса в один Аюб.
– Значит, вы все-таки помните, что произошло?
– Нет.
Аюб закрыл глаза и сделал вид, что ему очень больно. Впрочем, сильно притворяться не пришлось, чувствовал он себя действительно скверно. Старший охраны следил за их разговором, внимательно рассматривая Графа.
– Ты чеченец? – неожиданно спросил он по-чеченски.
Аюб решил, что скрывать нет смысла.
– Да, я чеченец.
– Диктуй полные данные!
Граф молчал.
– Э, не засыпай! Мне ж нужно в рапорте указать.
– Ему нельзя пока долго разговаривать, – вступился за Аюба врач, тоже перейдя на чеченский.
– Ладно, – согласился старший охраны и спрятал в карман приготовленный блокнот.
В палату вошел новый охранник.
– Куда без бахил, без халата?! – замахал на него руками врач.
– Мага, иди в коридоре будь! – приказал старший.
Тот послушно исчез за дверью.
– Утка под кроватью, ее легко достать не вставая, – сказал врач. – Вода на тумбочке. Если что-то нужно, можно позвать охранника, он позовет медсестру. Вставать я категорически запрещаю!
Врач повернулся и пошел к выходу. Старшему охраны не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.
Чечня, Ханкала, штаб объединенной группировки, 2004 г.
На очередное совещание у командующего Объединенной группировкой пришел начальник инженерно-авиационной службы, прибывший из Моздока.
– Подполковник Прохоров Алексей Иванович! – представил прибывшего начальник авиации. – Главный специалист по летным происшествиям.
Инженер как-то неловко поднялся, демонстрируя угловатость и привычки гражданского человека.
– Докладывайте, подполковник, что вам удалось выяснить! – потребовал генерал Свиридов. – Сидя докладывайте.
Прохоров сел.
– В результате проведенных исследований изъятых с места авиационного происшествия деталей установлено, что разрушение лопастей свободной турбины левого двигателя характерно для повреждений от боевой части ракеты ПЗРК, – сообщил он. – В ходе вскрытия блока САРПП-12ДМ обнаружено, что в нем отсутствует накопитель информации.
– Что это значит? – судя по тону, Свиридов начинал терять терпение.
Прохоров молчал. Начальник авиации догадался, что вряд ли его коллега сможет объяснить сказанное более доступно. Просто потому, что искренне не понимает, что тут можно еще разъяснять.
– Товарищ генерал! – взял он инициативу в свои руки. – Этот блок, так называемый «черный ящик», состоит из регистратора, накопителя и датчиков. Регистратор и накопитель находятся в герметичном контейнере в хвостовой балке. В одной коробке, проще говоря. Накопитель, это по факту защищенные кассеты с фотопленкой. На пленку с помощью световых лучиков записываются основные параметры полета. С помощью нехитрой методики параметры потом дешифруются. Так вот, в изъятом с места происшествия блоке накопителя не оказалось.
– Куда же он делся? – все еще недоумевал генерал.
– Вскрыть блок до того, как мы его нашли, никто не мог, – уверенно сказал Бронеславов. – Значит, накопителя в нем и не было.
– Та-а-а-ак, – протянул Свиридов. – Получается, вертолет летел без черного ящика?!
– Получается, так, – кивнул Бронеславов. – Но это не наш вертолет и авиаслужба полка никакого отношения к нему не имеет!
– Тебе лишь бы свою задницу прикрыть! Вертолеты летают без «черных ящиков», хотя это категорически запрещено! Авиация! У нас тоже так?
– Никак нет! – ответил начальник авиации. – На всех наших система автоматической регистрации установлена, как положено!
– Да я не удивлюсь, если не на всех! – не успокаивался генерал. – Никакой дисциплины!
Бронеславов предусмотрительно промолчал.
– У вас все, больше нечего сказать? – обратился Свиридов к докладчику.
– На внутренней части прибора сохранился так называемый «шильдик», – доложил тот, пытаясь объяснять по примеру коллеги просто и доходчиво. – Нами был направлен запрос на завод-изготовитель с просьбой предоставить информацию, куда был поставлен комплект САРПП с таким номером. Официальный ответ будет позже, но в телефонном разговоре мне сообщили следующее…
Инженер открыл ежедневник, заглянул в него, полистал страницы…
– Указанный блок был изготовлен в 2000 году. В том же году передан на Н-ский вертолетный завод для оснащения выпускаемых вертолетов. В 2002 году по рекламации из войсковой части 7178-Ц данный блок прибыл на завод-изготовитель по гарантии для дефектации и принятия решения о дальнейшей эксплуатации. На основании проведенной дефектации принято решение о нецелесообразности дальнейшего использования этого блока, и он утилизирован, о чем по факсу нам прислали копию акта. Получается, что найденного на месте катастрофы блока просто не существует…
