Обернувшись, примарх увидел, что к нему подходит Фабий. В дыму апотекарий особенно сильно напоминал паука.
— А, Фабий, — поприветствовал медика Фениксиец. — Патриций Буцефол лишился всех прав и владений. Нам следует немедленно изолировать его детей и переправить их на «Гордость Императора» для полной генетической имплантации. — Фулгрим поразмыслил. — По сути, точно так же надо поступить с отпрысками других аристократов, которых мы арестовали или иным образом уличили в вероломстве. С паршивой овцы хоть шерсти клок.
Апотекарий кивнул.
— Я займусь необходимыми приготовлениями. — Он огляделся по сторонам. — Как только закончу здесь. У меня тут много работы.
— Надолго вылез из норки, а, Паук? — рассмеялся Касперос. — Жаль, ты не пришел раньше — посмотрел бы, на что способны настоящие воины!
— Я задержался, помогая раненым, — сказал Фабий. — Знаешь, тем смертным, которых разрывало на куски, пока ты играл в войну, как и подобает ребенку-переростку.
Доспех терранина покрывали красные потеки, и примарх спросил себя, обрадовало ли солдат внимание апотекария или же они предпочли бы заботу обычного врача. Впрочем, вряд ли Фабия интересовало мнение пациентов.
Насупившись, Тельмар потянулся за оружием.
— Мне кажется, апотекарий, с меня довольно твоих выходок.
Похоже, он твердо вознамерился получить сатисфакцию. Иногда такая пылкость полезна, но всему свое время и место.
— Старший апотекарий, — мягко поправил Фулгрим. Оба космодесантника повернулись к нему. — Я счел нужным произвести Фабия в чин, который более соответствует его обязанностям. Следовательно, Касперос, теперь он выше тебя по званию и ты, как нижестоящий, не имеешь права бросать ему вызов.
Временное решение, но подойдет. Возможно, в Тельмаре даже проснется некоторое честолюбие.
Пристально глядя на примарха, Касперос отдернул руку от меча и кратко кивнул.
— Приношу извинения, старший апотекарий, — произнес он.
Не обращая на него внимания, Фабий посмотрел на Фениксийца:
— Я ничем не заслужил подобной чести, мой господин, — проговорил он тусклым от усталости голосом. — Результаты моих усилий… несовершенны. Не идеальны.
Фулгрим взглянул на медика сверху вниз.
— А я утверждаю, что заслужил. — Примарх окинул взором своих воинов. — Мы все несовершенны, — медлен-но промолвил он, зная, что должен тщательно подбирать слова. Что бы ни сказал Фениксиец, его речь так или иначе разойдется по легиону. Одна неудачная фраза, и все, что он так скрупулезно восстанавливал, снова рухнет. — Но идеала невозможно достичь сразу. Это плод на самой высокой ветви. — Для наглядности Фулгрим поднял руку. — Вот почему мы здесь, сыны мои. Визас — первая ступень нашего подъема. Плод там, наверху, но пока нам не дотянуться до него. Чтобы обрести желаемое, мы должны непрерывно взбираться к цели — иначе, подточенные изъянами, останемся просто «достойными».
Космодесантники неуверенно кивали.
— Ввосьмером против мощи целого мира, — продолжил Фениксиец. — Леман хвалится, что побеждал с восемью сотнями. Хорус — с восемью десятками. Мы покажем волкам Луны и Фенриса, что такое настоящие убийцы! Здесь, в огне этого мира, мы переродимся. Здесь мы наконец искупим грехи прошлого, сотрем из истории все наши неудачи!
Обернувшись, он встретил взгляд Фабия.
Начинается финальный подъем. Проделаем же его быстро и изящно!
15: Молотобойцы
Два штурмовых корабля мчались в свете зари. Фулгрим нетерпеливо ждал высадки в командном отсеке «Огненной птицы», наблюдая, как гололитическая карта Визаса обновляется в реальном времени через загрузочные потоки данных. С каждым часом обстановка на планете менялась к лучшему, но еще не достигла совершенства. Пока что.
За неделю после разгрома мятежников Буцефола вероломные патриции либо капитулировали, либо отступили вглубь материка. Сдавшиеся аристократы передали треть имущества и земель в распоряжение Властного Трона, а их самые младшие дети присоединились к Двадцать восьмой экспедиции в качестве заложников. Что до остальных вельмож, их наделы прямо сейчас занимала континентальная армия. Когда кампания завершится, наследный губернатор вновь станет наиболее могущественной личностью в мире, и господству благородных семейств на Визасе придет конец.
Но им еще следовало преподать последний урок. Причем кровавый.
Изменники отошли в Анабасские холмы, надеясь укрыться среди скал и ложбин. Склоны там были усеяны оплотами и заправочными станциями — наследием войн, которые много веков тому назад завершились распадом Властного Триумвирата. Войска один за другим находили и разрушали эти бастионы. Аэролеты правительственных сил бороздили небеса, и вершины горели под непрерывным дождем из флогистонных
[14] бомб. Медленно, но уверенно Лоялисты теснили повстанцев на запад.
— В западных провинциях бушует революция, — тихо произнес Абдемон. — Бунтари найдут там поддержку, если вы правы насчет того, где именно они окопались.
Фениксиец кивнул, думая о чем-то другом.
— Я прав. — Коснувшись карты, примарх увеличил часть изображения. Вспыхнула красная точка, Сабазий-ут-Анабас. — Крепость имеет не только культурное значение. У нее высокие толстые стены, глубокие колодцы. Ты заметил в тот раз замаскированную топливную станцию в утесах над монастырем? Ее построили недавно. Готов поспорить, Сабазиево Братство уже некоторое время готовилось использовать обитель как опорный пункт. Сейчас мятежники остановились там перед отступлением через горы, чтобы зализать раны и перегруппироваться.
— Не могу поверить, что они так рискуют. Мы ведь знаем о цитадели. Почему бунтари считают, что там безопасно?
Фениксиец пожал плечами.
— Все просто: они так не считают. Но крепость — достаточно надежное укрытие, если тебе противостоит только континентальная армия. — Он взглянул на лорда-командующего: — Догадываешься, почему мы до сих пор воздерживались от участия в операции?
Абдемон понимающе кивнул.
— Мятежники думают, что мы держимся в стороне. Не предполагают, что мы можем внезапно появиться в цитадели без поддержки и вырвать им глотки. — Воин нахмурился. — И все же… Нас только семеро, плюс две «Грозовые птицы». Честно говоря, я бы тоже такого не предполагал. Слишком похоже на самоубийство.
— Самоубийство — удел глупцов или отчаявшихся. Я ни тот, ни другой. — Фулгрим улыбнулся. — Я давно уже спланировал этот акт, и теперь нам пора выйти на сцену. Показать Визасу и всей Галактике, на что мы действительно способны. — Он протянул руку, как будто хотел схватить точку-обитель и вырвать ее из горной гряды. — Одним идеальным ударом мы усмирим эту планету и моих братьев. После этого наши труды начнутся по-настоящему. Это лишь первый шаг, Абдемон. Ты готов?
