— Один месяц, наследный губернатор Пандион, — улыбнулся Фулгрим. — Я, командующий Двадцать восьмой экспедицией и сын Императора, клянусь честью, что обеспечу Согласие данной планеты ровно за один месяц.
— Что-что он сделал? — Голконда села слишком резко, и внутри нее что-то хрустнуло. Поморщившись, она откинулась на спинку дивана. — Он с ума сошел? — выкрикнула посланница, распугав птиц, что сидели в ветвях наверху.
Пайк, окруженная писцами и телохранителями-убийцами, пребывала в дворцовом саду. Фениксиец, как обычно, где-то пропадал. Похоже, примарх, в отличие от кое-кого из братьев, не считал нужным следить за каждым шагом дипломата. Голконда подозревала, что Фулгрим не столько доверяет ее способностям, сколько боится заскучать.
— Наследный губернатор поднял тот же вопрос, — весело улыбнулся канцлер Коринф. — Все эти… примархи так уверены в себе?
Беллерос сел на скамью напротив главного итератора, старательно делая вид, что не замечает охранников.
— По сравнению с некоторыми из них Фулгрим ведет себя сдержанно, — ответила Пайк и взглянула на Абдемона, стоящего возле нее с каменным лицом. Тот незаметно подмигнул, давая понять, что он в отличном настроении. Конечно, любой космодесантник найдет что-нибудь смешное в подобной ситуации. — Другие утопили бы город в крови при первом намеке на сопротивление.
— Мы обсуждали такую идею, — без улыбки сказал Абдемон.
— Вас всего шестеро, — заметил Коринф.
— Восемь, — поправила Голконда. — Считайте с лор-дом-командующим и господином Фулгримом. Так или иначе, судя по тому, что я видела, даже трех легионеров хватит, чтобы разгромить войско губернатора в открытом бою.
Канцлер не стал возражать, немного подумал и кивнул, пусть неохотно.
С момента прибытия Кирий и остальные воины старались как можно чаще попадаться местным на глаза. Сейчас космодесантники обходили казармы правительственной армии — задавали недвусмысленные вопросы, внушительно нависая над солдатами.
— В любом случае вам не о губернаторе нужно беспокоиться, — произнес Беллерос.
— О патрициях, — отозвался Абдемон.
Коринф кивнул.
— Ходят слухи о недовольстве в глубинке. Чем дальше от Новы-Василос, тем меньше люди поддерживают Властный Трон, даже на словах. Хуже того, в сопротивление входят не только аристократы.
Закрыв глаза, Пайк помассировала виски.
— Ничего, крестьяне не знают слова «революция».
— Что? — посмотрел на нее лорд-командующий.
— Извините, так… старинная шутка. Продолжайте, канцлер.
Тот нахмурился, но повиновался:
— Произошли волнения в аграрном поясе и на обогатительных фабриках в горах. Гражданские беспорядки в западных провинциях. Правительственные войска делают все возможное, но им не хватает бойцов.
— Какие именно волнения? — уточнила Голконда.
Беллерос явно забеспокоился.
— Бунты, протесты. Некоторые благородные семейства слишком вольно размахивают кнутом в своих владениях. Пандиона это не волнует, так как подать они платят вовремя, но народ уже не выдерживает.
Пайк взглянула на Абдемона. Лицо воина напоминало маску.
— В каком смысле? — спросила посланница. — Началось восстание?
Коринф промолчал, что само по себе было ответом. Голконда почувствовала приближение головной боли.
— Надо попросить еще вина, — пробормотала она.
— Нам потребуются все имеющиеся сведения об этих событиях, — сказал лорд-командующий. — Каждый отчет и доклад. Чем больше информации мы получим, тем быстрее разработаем действенный ответ. — Он опустил взгляд на канцлера: — Вы готовы предоставить нам данные?
Тот с весьма удивленным видом кивнул:
— Передам в ваше распоряжение все, что имею.
— Вот это я рад слышать, — улыбнулся Абдемон.
— Когда Пандион выступит с заявлением? — спросила Пайк. — Сколько у нас времени до того, как вся планета узнает, зачем мы здесь?
— Боюсь, немного. О церемониях приведения к Согласию он желает объявить завтра. Господин Фулгрим не возражает.
— Ну, конечно, — проворчала Голконда. — Зачем упрощать нам жизнь? — Она немного приуныла. — Итак, месяц, начиная с завтрашнего дня. Полагаю, надо браться за работу.
Когда Беллерос ушел, лорд-командующий повернулся к Пайк:
— Что думаете?
— Фулгрим допустил ошибку, — произнесла она. Абдемон нахмурился, но дипломат твердо повторила: — Ошибку. Если даже ситуация вполовину менее скверная, чем кажется, на то, чтобы все уладить, понадобится больше месяца. И намного больше воинов Императора, нежели шестеро.
— Восемь, — перебил легионер.
Голконда махнула рукой.
— Двумя больше, двумя меньше — невелика разница, даже если один из них Фулгрим. Нам не одолеть целый мир.
— Хорошо, что мы и не собираемся, — заметил лорд-командующий. — Гнев народа сейчас в основном направлен на патрициев. Это внутреннее дело Визаса.
— Завтра все изменится.
— Да, — кивнул Абдемон, — но тогда у Фениксийца уже будет надежный план действий.
Пайк внимательно посмотрела на космодесантника:
— Вы настолько доверяете ему?
— А вы?
Дипломат села удобнее.
— Я слишком стара, чтобы полностью доверять кому-то, кроме себя.
Задумавшись, она постучала пальцем по губам. Любой итератор хорошо разбирался в математике возможностей. Успех переговоров о Согласии никогда не был гарантирован, как бы ни казалось со стороны. Неизбежно возникали какие-то препятствия, а теперь Фениксиец добавил еще одно — крайний срок.
Впрочем, какое ей дело, если процесс не завершится за отведенное время? По сути, для всех заинтересованных сторон будет даже лучше, если Фулгрим на первом же задании столкнется с последствиями своего высокомерия. Пусть иголочка реальности проколет его пузырь «совершенства».
Но что, если?..
Голконда посмотрела на Абдемона:
— Шансы есть?
— Шансы есть всегда, — пожал плечами лорд-командующий. Он вскинул руку, предупреждая возражения: — Возможны два варианта. Первый: после завтрашнего выступления все забудут о революции. Патриции попытаются сохранить свое влияние и откажутся от бессмысленной войны.
— А второй?
— Заявление Пандиона побудит их к действию. — Легионер сдвинул брови. — Подозреваю, что Фениксиец на это и рассчитывает. Явного врага легче победить, чем тайного.
Абдемон помолчал.
— Знаете, он близко к сердцу воспринял покушение на губернатора. Вчера вечером кто-то пытался убить руководителей имперской делегации, и это якобы пятнает честь примарха. — Воин нахмурился еще заметнее. — Заговорщики надеялись, что им все сойдет с рук, и это кажется Фулгриму оскорблением в адрес Третьего.
