Теперь у Люка дома стояли два зеркала — две тайны, два окна на ту сторону.
Но дальше события стали развиваться еще удивительнее. Спустя несколько недель раздался очередной звонок от Бахмана. Ромбовидное зеркало со схожим узором было предложено его салону некой Фрауке Галонске, и уж очень она хотела от него избавиться.
Кусочки мозаики словно сами поползли друг к другу!
Однако эта сделка не состоялась — дама пропала.
По ее номеру телефона никто не отвечал, и Люк лично отправился куда-то в Вильмерсдорф, чтобы обнаружить, что Галонске умерла от приступа эпилепсии. Возможно, стоило взломать дверь ее квартиры и ограбить по доброй традиции, но обстоятельства складывались не в его пользу.
Так Люк встрял.
Он выглядывал в свои окна на тот свет, но приветов оттуда не было. Будущие покойники ему не показывались. Уже ушедшие — тоже.
Все эти годы первое зеркало было с ним как маленькая надежда на то, что однажды в лабиринте своих и чужих отражений Люк найдет дорогу к Сабрине и смерть — это не конец.
Но сейчас в голову закрался неожиданный вопрос.
Что, если третье зеркало Фрауке Галонске покажет ему лазейку?
Вдруг так случится, что Люк Янсен обманет смерть, подарив ей свое отражение, а сам выберется из зазеркалья назад, в жизнь?
***
В один из дней, когда за окном лил дождь, Люку позвонили. Окна были широко распахнуты, и комната полнилась грохочущей прохладой, которая нисколько не мешала писать музыку. Вообще ему звонили все время, но он брал трубку избирательно. Отобразившийся сейчас номер был знаком и уже стал сигналом важных новостей.
Йорг Бахман, антиквар.
— Алло, алло! — чуть ли не проорал Люк в трубку.
— Герр Янсен, это Йорг. Доброго дня. Не отвлекаю? — продребезжал голос где-то в лавине телефонных помех.
— Нисколько.
— Да, я опять звоню вам насчет ваших любопытных зеркал… Почему-то в последнее время то и дело попадаются зацепки о них. Мне кажется, я нашел четвертое зеркало.
— Стоп, — притормозил его Люк, — их же всего три.
— Это мы с вами так думали, — сипло усмехнулся Йорг. — Вчера я навещал одного коллекционера под Потсдамом, чтобы оценить несколько ваз эпохи Мин, и случайно заметил на его складе укрытое зеркало. Но верхняя часть рамы оставалась на виду, и она идентична вашей.
— То есть…
— То есть солнце и луна вложены друг в друга, только ободок металлический и узор выполнен литьем. Насколько я помню, рамы ваших зеркал деревянные и на них резьба.
— Вы не ошиблись? — взволнованно спросил Люк.
— Герр Янсен, я почти оскорблен. Вы знаете мою память. По форме, угадывающейся под покрывалом, я бы сказал, что зеркало круглой формы, диаметр — чуть больше полутора метров.
— Как его зовут? — без переходов осведомился Люк.
— Этьен Сен-Симон, известный французский коллекционер, сейчас проживает в Германии. Продает что-то редко, чаще покупает. Его агенты не раз наводили у меня справки о различных картинах… Например, недавно его интересовало, какие работы английских прерафаэлитов в оригинале имеются в наших каталогах. Сам он считается специалистом по фрескам и альсекко Альбертуса Пиктора
[17]. Я спросил его, продает ли он это зеркало, так как у меня есть потенциальный клиент. Сен-Симон сказал, что нет.
У Люка отпала челюсть. А он-то думал, что один занимается их поиском. Кажется, судьба свела его с другим охотником за одними и теми же раритетами.
— Я поторгуюсь с ним, — решительно заявил он. — Можете дать мне его номер?
Йорг помялся, проворчал что-то про конфиденциальность, но все-таки сдался. В конце концов, за предыдущую сделку Люк отсыпал ему нехилую денежную сумму.
***
Имя казалось смутно знакомым. Он где-то его уже видел. Этьен Сен-Симон. Сен-Симон. Как если бы тот уже наследил где-то рядом с его жизнью. Люк не мог понять, почему его преследует такое страшное дежавю каждый раз, когда он пробует на вкус его имя.
Но была не была, надо позвонить. Йорг упомянул, что этот французский коллекционер говорит по-немецки. Даже если он не согласится продать зеркало Люку, то, возможно, просто кое-что знает о его… свойствах.
За окном продолжал лить дождь, и его дробь вплеталась в равномерный каскад гудков.
— Слушаю, — вдруг раздалось на том конце.
В голосе мерещились отголоски каких-то глубоких подземелий. Странный акустический эффект. Что это — телефонная трубка или его тембр? Люк откашлялся и начал:
— Добрый день. Меня зовут Люк Янсен. Ваши контакты я получил от Йорга Бахмана относительно…
— Зеркала, — вдруг закончил за Люка Сен-Симон.
Переход оказался слишком быстрым, и он в первую секунду растерялся. Но быстро взял себя в руки.
— Верно. Я их коллекционирую, — произнес он, помедлив. — И с удовольствием выкупил бы и ваше. Цена не имеет значения.
— Какая самоуверенность. А откуда вы знаете, какую цену я попрошу? — тихо усмехнулся его собеседник.
— Ну, я обеспеченный человек, — заявил Люк, но почему-то почувствовал себя идиотом после такого вопроса.
— А если я потребую выплатить не в деньгах, а в людских жертвах? — уже откровенно подтрунивал над ним Сен-Симон.
Он что, серьезно?
— Вы не признаете денежного эквивалента?
— Я сам могу купить что угодно, молодой человек, — рассмеялся тот. — А вам рекомендую быть осторожнее со словами.
— Короче, — Люк начал терять терпение, — мне нужно ваше зеркало. Я собираю их много лет, и у меня уже имеются два из них.
— Боюсь, так мы с вами не договоримся.
Повисла неприятная пауза.
Люк подкручивал колки на гитаре, прижимая плечом телефон к уху. Торговаться он вообще не умел. Может, следовало подключить Анри… Внутреннее напряжение было таким сильным, что он понял, что просто сломает любимый инструмент. Тогда Люк отложил гитару и подошел к окну, глядя, как дождь барабанит по листьям сирени.
— Вы… знаете об особенности зеркала? — начал он снова.
— Конечно, — эхом ответил Сен-Симон. — Это зеркала в мир мертвых.
Сюрприз за сюрпризом. Люк почувствовал, что летит вниз по спирали.
— И я даже знаю, почему вы так за них держитесь, юноша, — продолжил его собеседник. — Вы думаете, что в них ваше спасение. Всегда так думали, по крайней мере.
