Откинувшись в кресле, я стала ругать себя: «Ну, что я за дура, как могла забыть купить и вернуть товаров на десять тысяч?! Где теперь найти эти десять тысяч, чтобы оплатить „Америкен экспресс“?» Но вместо того, чтобы хорошенько подумать, как выкрутиться из этой ситуации, я решила вернуться к работе. Потому что если я все провалю и меня выгонят с работы… вот тогда-то и будет полная безнадега.
Когда работаешь продюсером, то сознаешь, что ты хорош лишь настолько, насколько хорошо твое последнее шоу. Термин «гарантированная работа» здесь не подходит. До сих пор мне везло с карьерой, моим боссам я пока нравилась. Но теперь взялась за совершенно новое для меня дело, и мне надо было убедить их и себя, что могу его выполнить. Первое шоу должно быть безупречным! Если по какой-либо причине руководству не понравится, я окажусь за дверью.
Поэтому весь остаток недели я посвятила работе. Из «Америкен экспресс» продолжали звонить, но они, слава Богу, либо натыкались на автоответчик, либо я представлялась кем-то другим и говорила, что Карин сейчас подойти не может. В этой запарке я совершенно забыла о своих первых выходных на Файер-Айленде — выходных, за которые у меня уже было уплачено.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Общая сумма долга: $ 25 185
Валяй обновляй!
В следующий вторник я отослала чек на квартплату за июнь и помолилась Богу, чтобы его не представили к оплате до четверга, пятого июля, когда я наконец получу деньги. В отличие от прошлого года, я ничуть не возражала против работы в день после праздника. Чтобы обойти банковское правило насчет «пяти дней для принятия чека», я планировала отвезти свой чек прямо в банк, где он был выписан, чтобы его обналичить, а потом положить наличные на мой расчетный счет.
Хотя необходимо было сконцентрироваться на финансовых проблемах долгах — особенно беспокоил «Америкен экспресс», — моей главной заботой оставалось шоу. На эту неделю планировалась запись. Мы уже определились с участниками, но у меня не было уверенности, что они достаточно хороши. Беспокойство меня не оставляло… Чем дальше, тем яснее становилось, что мне не очень-то нравится эта работа. Я знала, что придется много вкалывать, но не ожидала, что настолько.
Продюсером я была неопытным, и мне казалось, что именно из-за моего неумения в шоу царит такая неразбериха. Но, внимательно присмотревшись к работе других продюсеров, я поняла, что такие же проблемы — у всех. Бывает, что с самого начала все идет гладко, но далеко не всегда. В «Шоу Ананды Льюис» ничто не шло гладко. Мне было трудно определить, в чем состояла основная проблема. Потому что знай я — или кто-нибудь другой — ответ на это, то мы бы эту проблему устранили, и все пошло бы нормально. Похоже, что весь персонал уже слишком перенапрягся и переутомился. Мы были выжаты, а ведь шоу еще даже не вышло на экран.
Однажды я проснулась с болью в горле и испугалась: неужели простуда? Меньше всего меня устраивала перспектива заболеть и валяться в постели. Поэтому я проглотила эхинацею, выпила апельсинового сока и снова занялась приведением моего шоу в порядок. Мне надо было писать титры (слова внизу экрана, которые помогают лучше понять шоу: имена гостей и др.), собирать куски пленок, дополнить сценарий — все эти хвосты предстояло еще подобрать. Могла ли я себе позволить заболеть хоть на день?
Если на Молли, мою помощницу, я могла полностью положиться, то о Майке, техническом продюсере, этого не скажешь. Он, образно говоря, не был самым острым ножом в ящике, если вы понимаете, о чем я. Например, на прошлой неделе я попросила его добыть несколько английских булавок для шоу. Примерно через полчаса он подошел к моему столу с листом бумаги в руках.
— Карин!
— Да, Майк, — отозвалась я, зная, что читать любой написанный им текст — мучение.
— Я провел кое-какие исследования по поводу английских булавок, о которых вы говорили, и выяснил, что они бывают трех размеров. Маленькие, примерно в три четверти дюйма, средние, размером в дюйм и одну восьмую, и большие, примерно в полтора дюйма.
— Майк, — сказала я. — Это всего лишь булавки. Мне все равно, какие они будут. Просто они должны быть в запасе на случай, если чей-то наряд будет сваливаться и модельеру понадобится подколоть.
Когда Майк задавал мне вопрос, у меня возникало чувство, что я разговариваю с двухлетним ребенком.
— И что, — спросил он после небольшой паузы, — какой же размер мне покупать?
— Майк, мне — без разницы! Ну, купи средние.
— Сколько примерно? — спросил он.
— Упаковку, придурок! Это не инструменты для нейрохирургии! Это английские булавки! — С Майком очень трудно быть терпеливой.
— Недалеко отсюда есть магазин художественных принадлежностей, я могу сходить и купить там, — сказал он. — Я туда уже звонил, у них есть запас.
— Майк, ты можешь купить их в киоске напротив. Никакой необходимости идти куда-то в магазин художественных принадлежностей, — сказала я.
Молли находит смешным, что я выхожу из себя, разговаривая с Майком, но иначе не получается. У него любая мелочь превращается в грандиозный проект. Он словно не видит, что другому надо писать сценарий, редактировать пленки и просто некогда выслушивать, в каком состоянии «Запрос о булавках».
Вскоре настал день моего шоу. После утреннего совещания наша съемочная группа отправилась в студию, в здание Си-би-эс. Если вам доводилось бывать в этом здании, вы знаете, что оно похоже на старый добрый лабиринт. Причем огромный. В первый день я там заблудилась, и это повторялось постоянно. Когда началось шоу, Майку не разрешили покидать кулисы: надо было следить, чтобы никто из приглашенных не потерялся. На прежние шоу приглашалось небольшое количество гостей — шесть-семь, не больше. В моем шоу участвовало двадцать четыре человека. Так что уследить за всеми само по себе было задачей на уровне шоу.
После пары часов приготовлений, изменений в титрах и сценарии запись шоу наконец началась. Я заняла свое место сбоку студии, рядом со мной стояла Мэри, как при записи «Суда Куртиса». Начало прошло немного вяло, но это меня не очень беспокоило. Через некоторое время действие оживилось. Некоторые гости были хороши, другие, как я и ожидала, не очень. К концу шоу я поняла, что все прошло довольно неплохо. Довольно неплохо — это еще не конец света. Но после труда, вложенного в его подготовку, хотелось лучшего результата. После стольких переживаний разочарование неизбежно.
