Лайл склонил голову набок и улыбнулся. Мейси поняла, что он тоже вспомнил тот момент.
– Мой рост уже в пятнадцать лет был метр девяносто. – Его лицо снова посерьезнело. – Тот человек в грузовике сидел за рулем. В отчете коронера говорится, что его рост при жизни составлял метр шестьдесят семь. А сиденье было отодвинуто так, словно за рулем сидел гораздо более высокий человек.
Мейси вдруг стало трудно дышать, точно чьи-то сильные пальцы сдавили ей горло.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Пока ничего. И помни – ты ничего не знаешь. Пока все – только предположения. Дело осложняется тем, что мы не можем определить причину смерти. Правда, по крайней мере мы уверены, что внешних повреждений не было.
– Значит, он мог умереть естественной смертью?
– Не исключено. Однако существуют способы убийства, которые не оставляют следов.
– Мы можем никогда не узнать правды.
Лайл смотрел на нее своим «полицейским» взглядом, и Мейси пришлось напомнить себе, что они на одной стороне. Она хотела спросить, что полиция планирует делать дальше, но тут ее взгляд упал на дверь гардероба.
– Погоди-ка минутку. Хочу кое-что проверить, пока не вернулась Берди.
Лайл прошел за ней в гардеробную и придержал рукой одежду на вешалках, чтобы она могла пройти в дальний угол и достать оттуда старый маленький чемодан. Мейси отнесла его в спальню и положила на кровать. Расстегнула застежки на боку и подняла крышку.
Чемодан выстилал полинявший желтый материал, похожий на шелк. Внутри он был пуст.
– Что ты в нем ожидала найти? – поинтересовался Лайл.
– Не знаю. Берди начала говорить, по-настоящему говорить, если верить Бекки. И она сказала ей, что хочет найти то, что было в ее чемодане.
– В этом чемодане?
Мейси пожала плечами, как Бекки.
– Может, и нет. Он – единственный, который приходит на ум.
Она наклонилась, чтобы закрыть крышку, но Лайл ее остановил.
– Тут есть боковые отделения, ты их не проверяла?
Мейси помотала головой. Она отступила на шаг, а Лайл провел пальцами по четырем карманам чемодана, так аккуратно спрятанным за подкладкой, что о них и не догадаешься – если ты, конечно, не опытный полицейский. Не найдя ничего в боковых карманах, он сунул руку в эластичный мешок – вероятно, для обуви, – прикрепленный к внутренней стороне крышки. И поднял брови, когда его пальцы чего-то коснулись.
Он вынул руку, разжал ладонь и показал Мейси. Там лежал маленький круглый комок, похожий на выцветшую льняную салфетку. Лайл положил комок на покрывало рядом с чемоданом, осторожно отогнул один за одним все четыре уголка.
– Что это? – спросил он, когда Мейси взяла двумя пальцами предмет, спрятанный в салфетке.
– Крышка. От фарфорового кофейника. Или чайника.
Она провела пальцами по фарфоровой пчеле, сидевшей на вершине крышки. По краю шел знакомый узор из желто-черных пчелок с зелеными лентами.
– Такая же, как суповая чашка? – спросил он.
Мейси кивнула, чувствуя, как нарастает тошнотворное чувство страха.
– Я ничего не понимаю. – Она посмотрела Лайлу в глаза. – И чем больше я узнаю, тем меньше у меня желание что-то выяснить.
– Тебе, наверное, следует рассказать Джорджии про грузовик и мед. И про вот это, – сказал он, показывая на фарфор, который она держала в руке с такой опаской, словно он был отравлен.
– Почему? – спросила она, хотя знала ответ.
Мейси не хотела звонить сестре первой, но если Лайл считает, что надо, тогда у нее есть уважительная причина.
– Потому что в грузовике вашего деда найден труп, и все улики указывают на то, что он имеет к этому отношение. Я думаю, Джорджия должна знать. Со всем этим как-то связан фарфор. Я только пока не понимаю, как именно.
Мейси осторожно завернула крышку в салфетку, избегая смотреть на Лайла.
– Напишу ей эсэмэс. Я уже привыкла все делать сама.
– У тебя всегда есть я, – тихо заметил он.
Словно его не слыша, Мейси бросила крышку в кармашек и вернула чемодан в гардеробную.
– Я должна пойти помочь Бекки. Потом напишу Джорджии.
Лайл сделал жест, будто приподнимает воображаемую шляпу, прощаясь.
– Ты знаешь, если я нужен, я всегда рядом.
Она кивнула и отвернулась к окну, чтобы не видеть, как он уходит. Берди уже не было рядом с пасекой, а дедушка оставил свой шезлонг и стоял возле последнего улья слева. Он потянулся вперед и той рукой, которая хорошо работала, тронул нижнюю секцию, надавил на нее, словно проверяя на прочность. Затем навалился на улей всем телом, как будто хотел его перевернуть. Мейси задержала дыхание, заметив, что он стоит прямо напротив летка. Она знала – нельзя загораживать вход в улей, пчелы воспримут это как угрозу.
Дедушка вздрогнул и отступил от улья. Мейси догадалась, что его ужалили. Она смотрела, как он выпрямился и медленно пошел с пасеки. Она вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, что оно выражает. На полпути он остановился и посмотрел на дом. Мейси отпрянула от окна, задержав дыхание. Она закрыла глаза, подождала, когда уймется сердцебиение, но сердце так же неожиданно опять забилось, как она поняла, что увидела на лице деда. Скорбь.
Глава 35
«Пчела не воспринимает себя как отдельную от семьи особь. Когда в улье иссякают запасы пищи, пчелы не борются между собой за ее остатки и не образуют враждующих группировок даже ради спасения матки.
Они делят пищу между всеми поровну и умирают все вместе».
Из «Дневника пчеловода» Неда Бладворта
Джорджия
Сидя за столом, я пыталась сложить между собой десяток осколков делфтской вазы, чтобы понять, можно ли ее восстановить. Я знакома с несколькими профессиональными реставраторами, которые способны сделать так, что ваза будет как новенькая – если, конечно, у меня достаточно крупных кусков.
Послышалась невнятная мелодия, установленная в качестве звонка в моем телефоне. Джинни предложила мне установить хороший рингтон, но я пока что с успехом избегала ее помощи. О вкусе Джинни наглядно свидетельствовал ее собственный рингтон с поп-хитом девяностых. Если она выберет то, что мне не понравится, я вряд ли сумею сама его поменять, а просить у нее в этом помощи будет неудобно.
Телефон лежал экраном вниз, и я не видела, кто звонит, но звук и вибрация отвлекли меня. Несмотря на то что телефон давал мне возможность легко связаться с Бекки, я уже сожалела, что его купила. Теперь, когда все узнали, что он у меня есть, народ в офисе раздавал мой номер направо и налево, и несчастный аппарат звонил и пиликал весь день.
Перевернув телефон, я увидела на экране незнакомый номер с кодом города «203». Предположив, что звонит очередной клиент, я ответила:
