– Я имею в виду, она по-настоящему разговаривает. Это началось с той ночи, когда папа привез ее домой в своей патрульной машине. Она пришла ко мне в комнату, села на край кровати и заговорила. Я испугалась, поэтому позвонила тете Джорджии.
Мейси перестала притворяться незаинтересованным наблюдателем. Она прошла к окну и села на подоконник лицом к дочери.
– Почему ты испугалась?
– Берди хочет что-то в-вспомнить. Что-то в-важное, но она не п-помнит, что именно. Сказала, что дедушка знает, но не хочет ей говорить.
– В этом ничего нет пугающего. Что-то еще?
Бекки в нерешительности покусала нижнюю губу.
– Она с-сказала, что человек в грузовике тоже это знал.
Мейси застыла.
– Она знает, кто он – тот человек в грузовике?
Бекки пожала плечами:
– Она не г-говорит, секрет. И она д-должна сохранить его. И она хочет снова г-говорить. Со всеми.
– Это все?
Бекки помотала головой:
– Нет. – Она настойчиво посмотрела в глаза Мейси – просто копия Джорджии, Мейси с трудом не отвела взгляд. – В ее чемодане б-было что-то, чего там б-больше нет, но она хочет найти. – По лицу Бекки потекли слезы. – Я думаю, она сошла с ума.
Мейси чуть не рассмеялась вслух. Этот поезд давно ушел. Так всегда говорила Джорджия, когда они обсуждали душевное состояние их матери.
– И я д-думаю, она хочет, чтобы я ей п-помогла.
Вся веселость Мейси немедленно испарилась.
– Почему – ты?
– П-потому что я единственная, с кем она может г-говорить.
Мейси встала, обняла Бекки и, как будто той было все еще четыре года, подняла ее и усадила себе на колени, удивившись, что Бекки не протестует. Наоборот, она прижалась головой к ее груди.
– Я с тобой, дорогая. Ты ведь знаешь, что всегда можешь со мной поговорить.
– И с тетей Джорджией?
– Да. И с тетей Джорджией. Мы обе очень любим тебя, мы хотим для тебя только самого лучшего. Только в следующий раз приходи ко мне к первой, хорошо?
– Потому что ты моя мама?
Что-то сдавило горло Мейси, и ей пришлось дважды сглотнуть, прежде чем она смогла говорить.
– Да. Потому что я твоя мама.
Бекки некоторое время молчала.
– Я нашла суповую чашку. Она была в комоде Берди, и я не говорила, потому что боялась, что ты будешь меня ругать за то, что я рылась в ее вещах.
Мейси положила подбородок на макушку Бекки, вдыхая аромат шампуня, который очень скоро, вероятно, сменится чем-то более утонченным, она заранее начинала скучала по этому запаху.
– Почему ты мне не сказала? – спросила она наконец, отбрасывая свое решение быть только слушателем и не мешать Бекки говорить.
– Потому что ты была занята школой и дедушкой. И ты не поверила мне, когда я сказала, что Берди со мной говорит.
– Бекки? Ты там? – прозвучал из прихожей голос Лайла.
– Мы в комнате Берди, – откликнулась Мейси.
Бекки быстро соскользнула с колен Мейси, словно застеснявшись показаться отцу маленькой девочкой. Мейси тоже встала, и на миг у нее возникла смешная мысль воспользоваться помадой Берди, прежде чем Лайл появится в дверях.
– Папа! – Бекки побежала к отцу, распахнув руки, как делала с тех пор, как начала ходить.
Он поднял ее, обнял и, сразу поставив на пол, притворился, что потирает спину.
– Кажется, от тенниса у тебя здорово выросли мускулы. Я как будто поднял огромного аллигатора!
Бекки улыбнулась, показав ямочки на щеках.
– Правда?
Лайл кивнул с серьезным лицом.
– Правда. – Он взглянул поверх головы Бекки. – Привет, Мейси.
Мейси чувствовала, как предательски розовеет ее лицо, несмотря на все усилия оставаться спокойной. Они не разговаривали с тех пор, как она сказала ему, что не поедет на Фестиваль меда. Лайл не спорил, из-за чего она почувствовала себя еще хуже.
– Тебе что-то нужно? – спросила Мейси, пытаясь держать ситуацию под контролем.
Он прошел в комнату.
– Разве мне нужен особый повод навестить жену и дочь? – проговорил он игривым тоном.
Прежде чем она возразила, что давно ему не жена, он остановил ее жестом.
– Не трудись, Мейси. Вообще-то у меня новости. Насчет мужчины в грузовике.
Мейси увидела, что Бекки навострила уши.
– Пора тебе навести порядок в своем шкафу, – сказала ей Мейси, скрещивая руки на груди, чтобы показать – она не шутит. – Для начала сложи в отдельную кучу всю зимнюю одежду, которая там не помещается. Я потом приду и помогу тебе.
– Но…
Суровый взгляд Лайла остановил ее протест. Словно узник, которого ведут на казнь, Бекки направилась к выходу, так старательно волоча по полу босые ноги, что Мейси испугалась, что она занозит их о деревянные доски.
Мейси выглянула в коридор и, убедившись, что Бекки ушла в свою комнату, осталась стоять в дверях. Для того чтобы приглядывать за Бекки, но в глубине души она прекрасно понимала, что надеется сбежать, если понадобится.
– Что за новости? – спросила она, стараясь говорить спокойно. Как бы Мейси ни старалась, но каждый раз, когда она видела Лайла, вспоминала, как он ей сказал: «Я все еще люблю тебя, Мейси».
– Нам прислали результаты анализа меда, найденного в рюкзаке. Мед сильно разложился, но в нем нашли следы лаванды.
– Лаванды? – Мейси нахмурилась.
– Да. Рики позвонил нынешнему президенту ассоциации пчеловодов Флориды и спросил, не знает ли он пчеловодов, которые в пятидесятые годы работали рядом с лавандовыми полями. Он не знает. Может, ты сама спросишь у Неда? Он скорее ответит тебе, чем мне или Рику.
– Попробую. Хотя Джорджии, по-моему, лучше удается с ним разговаривать.
– Ну ее ведь здесь нет.
Лайл подошел к туалетному столику Берди и начал поправлять на нем тюбики и флаконы, хотя это было совершенно лишним. Он всегда чем-нибудь занимал руки, когда собирался сказать то, что собеседнику может не понравиться. Мейси занервничала.
– Еще кое-что… Какого роста твой дедушка, как думаешь? Сейчас он немного сгорбился, конечно, но ведь раньше отличался довольно высоким ростом, так?
Мейси невольно улыбнулась, вспомнив тот день, когда Лайл в первый раз пришел в их дом и познакомился с Берди и дедом. Она тогда была безумно в него влюблена, и ей очень хотелось, чтобы он всем понравился. Она почти видела, как Лайл стоит в прихожей, пожимает дедушке руку и они оглядывают друг друга.
– Когда тебе было шестнадцать, вы были одного роста.
