Мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы продолжить говорить.
– Пора укладываться спать. Я хотела пожелать тебе спокойной ночи, прежде чем уеду. – Я встала и потянула Бекки из кресла, прижала к себе, восхищаясь ее теплом, запахом детского шампуня и лака для ногтей. Она умная, добрая и отлично играет в теннис. И любима своими родителями, которые вырастили ее таким чудесным человеком. Я надеялась, что Мейси никогда не скажет ей правду о том, как она родилась. Мой вклад в ее жизнь оказался самым легким.
Я поцеловала Бекки в макушку.
– Не позволяй никому себя обижать. Когда мне впервые пришлось выступать перед большой группой людей, мой начальник дал мне хороший совет. Он сказал: надо представить их себе голыми. Тогда не будет причины смущаться самой.
Бекки хихикнула.
– Я попробую. – Ее лицо стало серьезным. – А тебе нужен мобильный телефон.
– Зачем?
– Чтобы я могла тебе звонить. Или писать. Ты, наверное, не умеешь писать эсэмэски, но могла бы просто посылать мне смайлики. Чтобы я знала, что ты вспоминаешь обо мне.
– Я и так вспоминаю о тебе, и без мобильного телефона.
– Но с телефоном я бы об этом тоже знала.
– Я подумаю.
– Мой номер такой же, как и домашний, только на конце «один» вместо «тройки».
– Легко запомнить.
– Пожалуйста, а? – попросила она, и я поняла, что это не пустой каприз. Я вспомнила, как в детстве сама нуждалась в тете Марлен – в ком-то, кто был мне близок, как родственник, и в то же время достаточно далек от наших семейных перипетий.
– Ладно, – пообещала я.
Мы вернулись в дом, я сказала ей «доброй ночи» и не стала дожидаться, пока она поднимется наверх. Едва спустившись с крыльца, я снова почувствовала себя здесь чужой.
Я проснулась на рассвете, бросила сумки в багажник и написала записку Марлен, чтобы избежать ее осуждающего взгляда.
А спустя неделю я стояла в торговом центре «Лейксайд» перед входом в ярко освещенный магазин Apple, высматривая сквозь стекло продавца, близкого мне по возрасту. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь вдвое младше объяснял мне, как работает обычный мобильный телефон.
Однако внутри, казалось, не было никого старше двадцати пяти. С тяжким вздохом я вошла в магазин, щурясь под ярким флуоресцентным светом, отражающимся в серебристых поверхностях ноутбуков и телефонных аксессуаров. Я была настолько не в своей тарелке, что едва не развернулась и не сбежала. Однако, вспомнив просьбу Бекки, заставила свои ноги остаться на месте.
Через три часа я вышла с телефоном, огромным, как моя голова (чтобы я лучше видела буквы, как сказал Тайлер, чьи неумелые попытки отрастить бороду лишь подчеркивали его юность), и с зачатками знаний о том, что такое «приложение» и как набрать нужный номер. Тайлер помог мне вбить в память телефона три номера, которые я знала: дом, Бекки и Марлен. Потом я попросила его добавить и Мейси – просто потому, что Бекки дала ее номер мне перед тем, как я уехала. На всякий случай, сказала она. Тайлер показал, как добавлять номера, хотя больше звонить мне было некому.
В офисе меня дожидался крайне взволнованный мистер Мэндвилл.
– Кэролайн Харрисон звонила вам уже два раза. Я надеюсь, это значит, что они доверят нам распродажу антиквариата из дома их бабушки! Разумеется, я отправлю туда вас, поскольку вы уже установили дружеские отношения с клиентом.
Я привычно обрадовалась новому делу, однако радость мгновенно сменилась паникой. Как я снова встречусь с Джеймсом? Он поцеловал меня, а я сбежала, потому что это единственное, что я умею. Джеймс пробудил во мне чувства, которые долго дремали. Моя душа разбита на такие мелкие осколки, что их не склеить, я – замок без ключа. А он исцеляется от тяжелой потери, и вряд ли ему нужен рядом человек, у которого ран еще больше.
– Вы можете воспользоваться телефоном в моем офисе, – предложил мистер Мэндвилл.
– Я лучше позвоню со своего мобильного. – Я проигнорировала его удивленный взгляд. – У вас есть номер Кэролайн?
Он передал мне маленький розовый листок.
– Скажите ей, что мы готовы обсуждать процент!
– Скажу, – кивнула я, поспешно уходя в свой кабинет и закрывая за собой дверь. Я посмотрела на листок и занесла имя и номер в адресную книгу телефона, после чего нажала кнопку «позвонить».
– Джеймс Граф.
Услышав голос Джеймса, я растерялась и чуть было не нажала «отбой».
– Алло? – с нетерпеливой ноткой повторил он.
– Джеймс, здравствуйте, – решилась я. – Это Джорджия. Я перезваниваю по просьбе Кэролайн…
Он замолчал, и я подумала, что он сейчас бросит трубку. Вполне его понимаю.
– Привет, Джорджия. Вообще-то это мой номер. Я знаю, что Кэролайн вам звонила. Она, видимо, оставила вам мой номер вместо своего.
Я покраснела, догадавшись, зачем она это сделала.
– Да… в общем… скажите ей, пусть позвонит мне на мобильный.
– На ваш мобильный?
– Да. Я пообещала Бекки купить себе телефон, чтобы мы могли с ней общаться.
– Молодец Бекки.
Я услышала улыбку в его голосе.
– Давайте, я продиктую вам номер.
Он остановил меня, едва я начала диктовать цифры.
– Не нужно. Ваш номер уже сохранен в моем телефоне, и я могу переслать его Кэролайн. Совершенно не знаю, что она хотела вам сообщить. У вас найдется пара минут?
– Конечно, – ответила я, пялясь в открытый ящик стола, наполненный потерянными ключами.
Он зашуршал бумагами.
– Кэролайн заставила меня записать, чтобы я ничего не забыл. И назначила меня ответственным за хранение информации.
Я улыбнулась. Типично для старшей сестры. Так и я поступала с Мейси, когда еще была частью ее жизни.
– Кажется, она упоминала, что наша другая сестра, Элизабет, увлекается генеалогией и уже собрала много фамильных документов. В прошлые выходные Элизабет и Кэролайн просмотрели все бумаги. Они искали любые упоминания о фарфоре, помня, что наша семья привезла сервиз с собой, когда эмигрировала в 1947 году из Швейцарии. Мы думаем, они нашли кое-что важное.
Я смотрела на поверхность моего стола, заваленную черновиками отчета по хэвилендскому лиможу. Остались пустые места, куда я должна вставить фотографии. Я вдруг вспомнила, что сказала мне Марлен, когда я в первый раз уезжала из Апалачиколы. Прошлое никогда не отпускает тебя, неважно, насколько сильно ты убеждена, что сама его отпустила.
– И? – спросила я.
– Они нашли иммиграционные документы, выданные нашей семье на острове Эллис. Из них следует, что Джованни и Иветт Боска прибыли с семью своими детьми, мужем их старшей дочери – швейцарским подданным – и еще одним ребенком, которого Иветт назвала дочерью умершей сестры. Семилетняя Колетт. Колетт Мутон.
