Глава 30
«С одного и того же цветка пчела соберет мед, а оса – галл»
[18].
Итальянская пословица.
Из «Дневника пчеловода» Неда Бладворта
Джорджия
Я лежала на дощатой пристани, глядя в темнеющее небо над заливом Апалачиколы. Я находилась здесь с трех часов дня, готовясь к разговору с Мейси о том, что случилось утром. А до того сидела у телефона в доме тети Марлен, ожидая, что Мейси позвонит первой.
Я пыталась оправдать свой страх снять трубку, говоря себе, что я уже сказала ей «прости». Нужно просить о прощении, даже когда мы верим, что не сделали ничего плохого. Кэролайн сказала это мне тем утром в саду, только я думала, что мы говорили о Джеймсе.
В конце концов Марлен вытолкала меня из дома, сказав, что если я не собираюсь звонить Мейси, тогда мне нужно встретиться с ней лицом к лицу. Я тянула время, шла через город пешком, потом стояла на переднем крыльце, затем развернулась и направилась к пристани. Я еще не решила, чего именно жду – набираюсь смелости, чтобы пойти к Мейси, или надеюсь, что она заметит меня и придет сюда.
Я услышала сзади шаги – слишком тяжелые для Мейси или Бекки. Я поняла, что это Джеймс, прежде, чем он уселся рядом со мной и снял туфли, аккуратно поставив их на краю.
– Надеюсь, вы не против. Марлен сказала, я найду вас здесь.
Я на миг закрыла глаза, глубоко вдохнув запах соленой воды, который всегда напоминал мне о доме.
– Мое самое любимое место. – Я села, обхватив руками плечи, наблюдая, как янтарный круг солнца скрывается в далеких волнах. – Когда мы были маленькими, мы думали, что нет такой проблемы, которую нельзя решить, лежа на спине на этой пристани и глядя в ночное небо.
– Я могу это понять. – Он улыбнулся. – Ваша семья всегда жила у воды?
– Насколько мне известно, они всегда жили здесь, у залива. Наверное, у нас должно быть в крови умение предсказывать погоду и ориентироваться по звездам. – Я ощутила ту же пустоту, которую всегда испытывала в Новом Орлеане, вспоминая о доме. – Правда, у меня мало к этому способностей. Никогда не умела вычислить, каким путем мне следует идти.
Полоски оранжевого и желтого в небе таяли на наших глазах, как будто их вдыхала вселенная, пока мы смотрели на широкое небо, накрывающее нас куполом ночи.
– Что это? – спросил Джеймс, указывая на яркую белую точку возле Луны.
– Венера. Ближайшая к Земле планета.
Он продолжал разглядывать небо.
– Мы, городские жители, редко видим луну и звезды. А там – целый мир. Нужно только поднять голову и посмотреть.
Мы молчали, слушая мягкий шелест воды под досками пристани.
– Почему Венера такая яркая? Как огромная звезда.
– От ее густых облаков отражается бо́льшая часть солнечного света, который ее достигает. Дедушка называл нас с Мейси Луной и Венерой. Потому что редко можно увидеть одну без другой.
Я ждала, что он ответит что-нибудь, но он не стал. Я решила, что мне в нем это нравится – он понимает, когда нужно говорить, а когда лучше промолчать.
Джеймс достал телефон.
– Уже посмотрели фотографии Бекки в «Инстаграм»?
Мейси недавно подарила Бекки ее первый мобильный, и я видела, как она им фотографирует.
– А вы как думаете?
– Ох, ну да. – Он придвинулся ко мне так близко, что его бедро коснулось моего. – Вы должны посмотреть. Она все сама сняла. Думаю, у нее хороший глаз – особенно учитывая возраст.
Он показал мне, как листать фотографии, и положил телефон на мою ладонь. На снимках были виды Апалачиколы – дорожки, посыпанные устричными ракушками, лодки в заливе ранним утром, гнездящиеся крачки под мостом. Но были и снимки людей – Лайл, ее подруга Бриттани, но в основном – Мейси и я.
– Она очень наблюдательна, – тихо произнес Джеймс.
Он показал мне, как движением пальцев увеличить масштаб. На четырех фотографиях моя сестра и я сидим за обеденным столом, занятые просмотром лиможского каталога. На первой из них я что-то говорю, показывая на страницу. Мейси стоит за моей спиной, но смотрит не туда, где мой палец, а на меня. Выражение ее лица я не сразу поняла – не то грусть, не то сожаление. Вероятно, она жалеет о том, что я сижу в столовой, которую больше десяти лет она считала только своей.
На следующих двух мы обе слушаем Джеймса; на одном снимке я смотрю на Мейси, на другом – она на меня. Интересно, видела ли их сестра.
Последнюю фотографию Бекки сделала черно-белой и применила фильтр, напоминающий лунную ночь, отчего наши лица приобрели почти ангельское сияние. Мы обе смотрим на Бекки, пока она нас фотографирует. У нас одинаковые улыбки, и я впервые увидела, насколько мы похожи: маленький эльфийский подбородок, широкие миндалевидные глаза, высокие скулы и маленькие уши. Такой я всегда рисовала в воображении Мейси, думая о ней эти годы – ее красивое лицо, которое я никогда не считала похожим на свое, и глаза, которые ничего не пропускали.
– Вы выглядите, как сестры.
– Да. Мы и есть сестры. – Я заново просмотрела снимки, внимательнее изучая каждый. Вся злость, бурлившая во мне после утреннего разговора, внезапно сошла на нет, словно я увидела все с другой точки зрения и в фокусе. – Меня удивило, что Мейси решила купить телефон девятилетней девочке. Впрочем, не стала ей ничего говорить. Подумает еще, что я ее критикую.
– А я спросил. Она сказала, что Бекки – единственная в четвертом классе, у кого нет мобильника, и одноклассники над ней смеются. Поэтому Мейси купила ей телефон, несмотря на свои строгие правила. Она не считает это решение верным, но не могла допустить, чтобы над Бекки смеялись.
Я смотрела, как звезды разгораются все ярче на темнеющем небе, предвещая наступление ночи.
– Я бы тоже так поступила, – уверенно сказала я.
Я отдала ему телефон и легла на доски, совсем не удивившись тому, что он последовал моему примеру. Его плечо коснулось моего.
– Вы стали бы хорошей матерью.
Я замерла рядом с ним, а он продолжил, словно не заметил:
– Вероятно, по той же причине, что и Мейси. Я считаю, что мы либо копируем наших родителей, либо делаем все в точности наоборот. Иногда все, что нам нужно сделать, чтобы простить своих родителей, – понять их собственное детство.
– Берди никогда не говорила о своем детстве. Все, что мы знаем, мы слышали от бабушки. Бабушка хотела иметь много детей, но не получилось. Наверное, поэтому Берди так избаловали. А это не очень-то подготавливает к роли матери.
– Однако она передала вам хорошие гены. Я знаю, что ей за семьдесят, но не дал бы и больше сорока пяти.
