– Они роятся, – сказал отец, – отойди.
Я не боялась пчел, но сделала, как он сказал. Я была послушным ребенком, никогда не плакала и не спорила.
– Почему они так делают? – спросила я, зачарованно глядя на шевелящуюся массу.
– В улье стало слишком тесно. – Прозвучало так, как будто отец сочинял для меня сказку, как он часто делал перед сном. – Все рабочие пчелы собрались вокруг царицы, чтобы охранять ее, пока разведчики подыскивают новый улей. Чтобы улей не остался без матки, должна родиться новая царица.
Я озадаченно поморгала.
– А они не против?
– Не против чего? – рассеянно спросил отец.
Я видела, что он меня почти не слушает, и начала к этому привыкать. Я была маленькая, но раньше он всегда слушал меня очень внимательно. Вслушивался в мой детский лепет, повторял за мной слова, убеждаясь, что понял их правильно. Ровно до того момента, как постучали в дверь, и я уже была в постели. Тогда отец изменился.
– Пчелы не против покинуть свой дом и лететь искать новый?
Он повернул голову и увидел меня, по-настоящему увидел, впервые за долгое время. Присел на корточки передо мной и взял мои маленькие руки в свои.
– Некоторые против. Но умные пчелы знают, что для них это будет хорошо. Если они останутся на месте, то многие из них умрут, а новый дом – шанс на спасение. – Отец посмотрел мимо меня на пчел и, кажется, погрустнел. – Удивительно, на что готовы пойти божьи создания, чтобы выжить.
Он встал, и я поняла, что говорил он уже не со мной.
Воспоминание оказалось настолько сильным и реальным, что мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, где я нахожусь, в какой кухне и за каким столом. Думаю, меня привел в чувство голос Мейси, дразнящая нотка в нем, которой я не слышала уже много лет. Это потянуло меня сквозь время, как маленькие пальцы тянули за подол моей юбки, и я вспомнила моих девочек, когда в первый раз вернулась из больницы и была так счастлива вновь их видеть.
Упоминание о фарфоре вернуло меня в настоящее. Фарфор. Аделина накрывает на стол, осторожно ставя каждое блюдо на деревянную поверхность. Ее длинные тонкие пальцы такие же изящные, как рисунок на фарфоре. Я вспоминаю ее нежный голос, она поет, расчесывая и заплетая мои волосы. Я вспоминаю ее доброту. Она единственная могла успокоить меня, когда мне снились кошмары.
Нежданная волна памяти прорвала дамбу, мощный поток разрушил тонкую трещинку. Из слабого мерцания в моей голове вырвался яркий белый луч, освещая то, что я не желала видеть. Все, что случилось потом. Аделина. И пчелы. Всегда пчелы. И глухой рокот в отдалении. Человек, которого я любила, совершил что-то ужасное.
Я хотела прервать поток. Мне было необходимо прервать его. Я протянула руку, отчаянно желая ухватиться за образ Аделины и вернуть себе счастье, но вместо этого ощутила под ладонью твердое дерево. Лишь испуганная тишина в кухне заставила меня понять, что я только что натворила.
Глава 17
«Трудолюбивая пчела
Проводит с пользой день,
И взятку с каждого цветка
Ей собирать не лень».
Исаак Уоттс
Из «Дневника пчеловода» Неда Бладворта
Джорджия
Я прошла по коридору на кухню в доме Марлен. За мной, виляя хвостами и цокая когтями по полу, бежали четыре ее собаки. Прошло почти две недели с тех пор, как я приехала, и все это время четвероногие тени не отлипали от меня, будто считали, что я нуждаюсь в общении. Каждую ночь они следовали за мной до спальни и усаживались рядком у кровати с такими выражениями на мордах, что было ясно: прогнать их не получится.
Мерная капель по жестяной крыше означала, что дождь, который молотил по дому всю ночь и несколько предыдущих дней, стал, наконец, потише. Думая о том, как приятно было бы сейчас поработать на пристани, я дошла до кухни и резко остановилась в дверях. Джеймс и Бекки сидели за столом и завтракали яичницей с беконом. Рядом стояла тарелка с лепешками и неизменная банка с ниссовым медом. Марлен у холодильника разливала всем апельсиновый сок. Она улыбнулась мне, обернувшись через плечо.
– Ну наконец-то. Спящая красавица выбралась из пещеры.
– Очень смешно, – прбормотала я, кинув взгляд на круглые кухонные часы над плитой. – Девять часов – вполне приличное время для субботнего утра.
– Не совсем, – возразила Бекки. Ее обычно спокойный голос звучал в кухне Марлен громче и увереннее, словно она нашла здесь поддержку и признание, как и я годы назад. – Между прочим, тетя Джорджия, в мобильных телефонах есть будильники. Так ты знаешь, когда нужно проснуться. Мы тебя уже вечность дожидаемся.
Я спрятала улыбку.
– Извини, я не знала, что меня кто-то ждет.
– Ты сказала, что у тебя нет купальника, а потом Джеймс сказал, что у него нет плавок и что вам нужно съездить в магазин. – Бекки придирчиво оглядела мой разноцветный комбинезон с бахромой. – Я решила вам помочь.
– А я подумала, что с этими дождями купальник мне не понадобится. Сегодня я хотела сходить в библиотеку, узнать, нашли ли они что-нибудь о художниках, которых обнаружила твоя мама. Я звонила своей знакомой, работающей в архиве «Хэвиленда» в библиотеке Университета Айовы, но она не перезвонила, поэтому я решила, что пока ее жду, поищу в другом месте. И потом, мне еще нужно сводить дедушку на прогулку.
– Ты можешь сделать это после магазина. Тем более что солнце уже выглянуло.
Она говорила так, словно все уже решено, и напомнила мне Мейси – «маленького генерала», как ее называл дедушка.
– Твоя мать знает, что ты здесь?
Джеймс кивнул.
– Я позвонил ей. Она не возражала, только напомнила, что Бекки не должна опоздать на свой урок тенниса. На всякий случай мы взяли с собой ракетку, если что, сможем забросить Бекки на корт на Маршалл-сквер к одиннадцати.
Я посмотрела на стол и с удовольствием вдохнула аромат бекона, совершенно забыв про свой следующий вопрос: с чего это Джеймс и Бекки сидят за столом Марлен.
Джеймс встал и выдвинул для меня стул.
– Позавтракайте сначала. Бекки принесла лепешки. Мейси напекла. Очень вкусные.
– Такие же вкусные, как мои? – Я сказала в шутку, однако тут же поняла, что прозвучало совсем не так.
Я села на предложенный стул. Марлен поставила передо мной полную тарелку с яичницей и чашку горячего кофе.
– Как бы так ответить, чтобы мне не оторвали голову? – улыбнулся Джеймс. – Думаю, они одинаково вкусные и при том – разные.
– Ловко выкрутились! – одобрила Бекки.
Я рассмеялась и взяла лепешку.
– А как вышло, что вы оба здесь?
Джеймс положил салфетку рядом со своей опустевшей тарелкой и откинулся на спинку стула.
