Из-за напряжения и стресса, которые я испытываю в этот момент, мой желудок почти вываливается через задницу. [Понимаю, что это отвратительно, но теперь ты точно знаешь, как я себя чувствую, поэтому не стану извиняться за такие подробности.]
– Ой, правда? – Я отхлебываю кофе и, тут же заработав ожоги третьей степени, пытаюсь не поддаться желанию сбежать из комнаты, крича, как банши, размахивая руками и оставляя после себя след из крошек от печенья.
Убрав парики в сторону, она наклоняется вперед и упирается локтями в стол, как это любят делать учителя.
– Иззи, уверяю: то, что я сейчас скажу, никак не связано с тем, что ты моя ученица и мне хочется тебя приободрить. Просто ты невероятно талантлива.
– Правда? – ухмыляюсь я, словно безумная.
– Правда! Вчера вечером я планировала прочитать только страниц десять и сделать несколько заметок для тебя, но сама не заметила, как наступила полночь, а сценарий был прочитан полностью. И я не сделала ни одной пометки. Вот насколько он хорош. Текст остроумный, забавный, и в нем прекрасно заметна твоя социальная осведомленность. Не знай я изначально, то и не подумала бы, что читаю работу старшеклассника.
Циничная часть меня подсказывает, что миссис Крэннон слегка преувеличивает, но я так счастлива, что мне все равно.
– Спасибо, миссис Крэннон. Это очень много для меня значит.
– Я рада, – с гордой улыбкой говорит она. – И еще размышляла над тем, что же тебе стоит предпринять дальше. Ты не уверена, что будешь поступать в колледж, что совершенно нормально, и пока не готова пойти на неоплачиваемые стажировки. Опять же – ничего страшного. У меня возникло несколько других идей. Во-первых, я считаю, что тебе следует показать сценарий людям из этой индустрии – агентам или продюсерам.
Я вздыхаю.
– Согласна. Но никакие агенты или продюсеры не принимают сценарии с улицы. Я уже пробовала.
– Возможно, и так, – соглашается миссис Крэннон. – Но есть множество конкурсов сценаристов, которые судят агенты, продюсеры и разработчики сюжетов, разыскивающие таланты. Я исследовала этот вопрос во время обеда и нашла довольно известный конкурс в Лос-Анджелесе для молодых писателей. Он побуждает развивать навыки, потому что на каждом этапе участники получают массу отзывов от людей, которые действительно в теме, а в финале проводится встреча со светилами индустрии. И угадай, каков главный приз?
Я качаю головой, едва веря в услышанное. Почему я раньше не знала об этом конкурсе? Это похоже на сон.
– Стипендия в колледже!
Я моргаю, задаваясь вопросом, правильно ли расслышала.
– Что?
Она передает мне распечатку интернет-страницы [именно так, как делают только старики] со всей информацией о конкурсе. В верхней части жирными буквами написано: «Особенный сценарий».
Но мой взгляд остановился на одной строчке: «Стартовый взнос: пятьдесят долларов».
– Это здорово, миссис Крэннон, но… я не могу себе это позволить. – Мой голос звучит совсем глухо, больше похож на эхо. – Я про вступительный взнос. И не стану просить бабушку дать мне такую сумму. Это же плата за семнадцать часов в закусочной.
[Я уже упоминала, что не сильна в математике?]
– Так и думала, что ты это скажешь, – говорит она, и в ее голосе нет и нотки снисходительности.
А затем происходит немыслимое. Она достает свою сумочку, вытаскивает кожаный кошелек и вручает мне пятидесятидолларовую купюру.
Я ошеломленно смотрю на ее руку.
– Миссис Крэннон, я… я не могу этого принять. Нет. Большое вам спасибо, но нет. Я не могу.
– Можешь, Иззи. Я хочу этого. Недавно умер мой отец и оставил мне немного денег. Он тоже был учителем. Только английской литературы. И думаю, он был бы рад помочь талантливому молодому писателю найти свой путь.
Яркие цвета на ее тунике – розовые и желтые цветы на оранжевом фоне – сливаются, когда мои глаза наполняются горячими слезами. Я привыкла к эмоциональной поддержке от близких мне людей, но такая искренняя вера в меня от чужого человека ошеломляет.
– Я не знаю, что сказать. Спасибо. Огромное вам спасибо.
– Я рада помочь. Просто вспомни обо мне, когда станешь знаменитой, хорошо? – с усмешкой говорит она и включает свой компьютер, настолько древний, что в нем есть дисковод для дискет. – А теперь давай заполним анкету? Заявки принимают до завтра, поэтому стоит поторопиться.
23:12
Вечером мы встретились с Дэнни и Аджитой (которая только пришла с отбора в теннисную команду с ОЛИЦЕТВОРЕНИЕМ САТАНЫ, то есть Карли), и, к сожалению, развернувшиеся события лишь подтверждают ее теорию о том, что Дэнни безумно в меня влюблен.
Мы в подвале дома Аджиты, площадью больше всей моей квартиры, играем в пул и смотрим малоизвестное канадское скетч-шоу, которое нам всем нравится. Как это часто бывает, мы обмениваемся школьными сплетнями, и я как бы невзначай упоминаю, что считаю Карсона Мэннинга горячим в сексуальном, но не пугающем смысле.
– Карсон Мэннинг? – недоверчиво спрашивает Дэнни.
Он таращится на меня, а затем поправляет на носу свои толстенные очки, чтобы рассмотреть красный шар, который собирается загнать в лузу. Его мышиного цвета волосы вновь причудливо вьются – он это так ненавидит!
– Но он…
– Черный? – выпаливает Аджита, яростно натирая мелом кий.
Синяя пыль окутывает ее, придавая ей слегка дьявольский вид. Боже, она чересчур прямолинейна, когда указывает людям на их проблемы. Это шестьсот девять тысяч триста пятнадцатая причина, почему я ее обожаю.
– Нет, – поспешно отрицает Дэнни. – Просто… он весь день в школе притворяется идиотом ради смеха. Не думал, что тебя заводит притворная глупость.
Я пытаюсь объяснить, что считать кого-то сексуальным не значит испытывать к нему чувства, но он слишком разозлился. Поэтому мы с Аджитой просто едим свои начос, игнорируем надутые губы Дэнни и громим его на столе для пула в семитысячный раз в этом году. Аджита входит в раж и забивает четыре полосатых шара подряд. Я восхищенно кричу, и мы ударяемся кулаками, исполняя сложную комбинацию, которую придумали еще в девятом классе. Наша тактика пренебрежения срабатывает, и Дэнни, уже почти успокоившись, собирается заговорить, но вдруг…
– Эй, Иззи, мне тут птичка кое-что на хвосте принесла, – выдает Аджита и забивает пятый шар.
У Дэнни чуть удар не случается. Он не умеет проигрывать.
– Да? Ее случайно не Карли зовут? – моя пассивно-агрессивная реплика в сторону. Я стараюсь показать, что мне все равно.
Но Аджита знает, что я безумно любопытна и, хотя сама не ввязываюсь в конфликты, схожу с ума, пока не узнаю абсолютно каждую деталь драмы других людей.
– Закари Вон хочет позвать тебя на свидание.
