– Я подумаю об этом.
На его гладких темных щеках появляются ямочки, как и всегда, когда он мне улыбается.
– Да? – бормочет он. – Так что… насчет пиццы как-нибудь? Потому что я устал притворяться, будто мы не нравимся друг другу.
Дурацкая часть моего сердца, которая так некстати запала еще несколько недель назад на его вид милого щеночка, трепещет.
– Кто сказал, что я притворяюсь? – Я улыбаюсь. – Но я никогда не откажусь от пиццы.
16:56
Аджита договаривается с Дэнни, чтобы я и он встретились в рощице после школы.
Она прощается со мной у ворот и говорит:
– Удачи, подруга. Встретимся в кафе через полчаса? Тебя будет ждать шоколадно-молочный коктейль с зефирками. – Робкая улыбка. – О, и Мэг тоже придет.
Второй раз за сегодня мое каменное сердце тает. Мне нравятся мои друзья. Старые и новые. Настоящие – которые не создают блоги, не осуждают меня на вечность в аду только потому, что не привлекают меня в сексуальном плане.
Дэнни даже не догадывается, что я все знаю, поэтому не ждет разоблачения и появляется на поляне с обычным выражением безразличия на лице. Это скоро изменится, потому что я собираюсь обрушить на него град упреков, который будет сильнее, чем муссон в… сезон муссонов. Я выхожу из-за дерева, как злодей из бондианы, раскрывающий свою личность. [Думаю, совершенно очевидно, что я не смотрела много фильмов о Бонде, но предполагаю, что это примерно так и происходит.]
И прежде чем он успевает моргнуть, я бросаюсь в атаку.
– Это был ты. Ты создал блог. Это ты.
Мне даже не нужно сильно стараться, чтобы в голосе слышалась злоба. Я просто вспоминаю, как ужасно себя чувствовала после письма с конкурса сценариев, пока Мэг не отправила мне сообщение, пока я, наконец, не попросила о помощи… и гнев возвращается ко мне.
– Иззи, я…
– Нет! Не говори ничего. Ты причинил достаточно вреда, и никакие твои слова этого не исправят. Никакие. Ты знаешь, как называют то, что ты со мной сделал? Порноместь. За это могут арестовать в Великобритании, и это становится все более нелегальным здесь. Штат за штатом подписывают подобный закон. Возможно, наш – еще нет, но подпишет. Скоро. Что касается лично меня? Я надеюсь, что ты поплатишься за это.
Он ничего не говорит, только смотрит на меня с безразличием.
Не испытывая раскаяния.
– Ты меня слышишь? – сдерживая рыдания, спрашиваю я. – Ты чуть не разрушил мою жизнь, Дэнни. Ты знаешь, что меня выгнали с конкурса сценариев? Ты знаешь, что на Бэтти ежедневно обрушиваются нападки журналистов и политиков? Ты знаешь, что для меня теперь каждый выход на улицу сопровождается мучительными мыслями о том, сколько незнакомцев видели меня обнаженной, и от этого мне хочется провалиться сквозь землю? Ты знаешь, что в субботу вечером, когда мне казалось, что я потеряла все, мне действительно не хотелось больше жить?
Он роняет рюкзак на землю и прислоняется спиной к дереву, а на его лице наконец-то появляются эмоции.
– Ты взломал телефон Карсона и слил те сообщения, – продолжаю наступать я. – Ты говорил с журналистом от его лица. Ты позволил всему миру узнать о сексуальной ориентации Аджиты. И все почему? Из-за обид? Я уже ничего не понимаю. Зачем тебе это понадобилось? Зачем кому-то, утверждающему, что он любит меня, целенаправленно разрушать мою жизнь? Тебе нравилось смотреть, как сильно я страдаю?
Он все еще молчит, только трет лицо руками и выглядит так, словно его сейчас вырвет.
Я усмехаюсь, протягиваю руки к небу и повышаю голос, так что он разносится над деревьями:
– Или этого ты и добивался? Уничтожить мое чувство собственного достоинства, чтобы я рухнула в твои объятия и умоляла тебя помочь мне? – я срываюсь на крик, такой громкий, что стая птиц срывается с ближайшего дерева и улетает прочь. – Ты чуть не убил меня. Этого ты хотел?
На эти слова Дэнни реагирует. Он отталкивается от дерева и устремляется ко мне так быстро, что я буквально отпрыгиваю.
– Нет, Иззи! Все, чего я хотел, – это ты. – Его глаза сияют, но он кричит так, будто сгорает от ярости. – Как ты думаешь, что я к тебе чувствую? Я чертовски сильно тебя люблю, Иззи, но раз я не Ченнинг Татум, меня отправили по френдзону на целую вечность. И мне остается лишь смотреть, как ты гоняешься за симпатичными засранцами, с которыми хочет трахнуться каждая вторая, а затем собирать по кускам, после того как они несомненно пошлют тебя.
Я прищуриваюсь и борюсь с желанием плюнуть в него.
– Боже мой, меня уже тошнит от твоего дерьма. Ты не получил желаемое, поэтому накинулся на меня, чтобы причинить боль. Обидеть меня за то, что я не ответила взаимностью. Как ты думаешь, Дэнни, каково мне? Когда мой лучший друг думает, что я обязана встречаться с ним только потому, что он этого хочет? – Я сжимаю и разжимаю кулаки. – Да, я облажалась, поцеловав тебя, и мне жаль, если этим ввела тебя в заблуждение. Но хватит нести это дерьмо про бедного «хорошего парня». Ты и правда думаешь, что быть во френдзоне хуже, чем узнать, что тот, кто, по-твоему, ценил тебя как личность, просто хотел трахнуться с тобой? Если тебе недостаточно моей дружбы, то иди на хер. Просто… иди на хер.
Дэнни ужасающе рычит. А потом говорит:
– Уверена? Дело не во мне. А в тебе и в том, что ты эмоционально закрыта. Ты вообще способна любить, Иззи? Или ты слишком напугана, чтобы позволить себе что-либо чувствовать? Ты… мертва внутри.
Это как удар ножом в грудь. Я даже чуть горблюсь.
– Так что, единственная причина, по которой тебе не удалось меня привлечь, – это моя психологическая травма? Не могу в это поверить…
Я замолкаю, потеряв дар речи – наверное, во второй раз в жизни. А потом усталость и опустошенность из-за того, что мой бывший лучший друг так жесток, открывают мои шлюзы.
– Что ты хочешь от меня услышать, Дэнни? Что я разбита и облажалась так сильно, что стала равнодушной? – Я дышу с трудом из-за накатывающих рыданий, но не останавливаюсь. – Что в моей жизни есть зияющая дыра в форме родителей? Что я сейчас боюсь влюбиться из-за того, что с ними случилось?
– Из…
– Нет, Дэнни. Хватит. Твое самолюбие уязвлено, и поэтому ты снова набрасываешься на меня, оправдывая это верой в то, что у тебя есть право переспать со мной, право на мою любовь, но… просто хватит. Все кончено. Нашей дружбе пришел конец. И это совершенно нормально. Оказывается, тебе этого всегда было мало.
А затем я просто ухожу. Впервые с тех пор, как все это началось, я искренне верю: в этом нет моей вины.
Я этого не заслуживаю. Ни капельки.
15 октября, пятница
09:05
Как только я прихожу в школу, тут же отправляюсь в кабинет миссис Крэннон. Я посмотрела ее расписание, и в течение недели у нее только на первом уроке в пятницу нет занятия.
