4. Завалила контрольную по математике. Но самое ужасное, что квадратные уравнения и/или древний грек-задрот, иными словами Пифагор, не возглавляют список того, что меня сейчас волнует.
5. Вон произнес в столовой речь в ответ на все вышеупомянутые насмешки и шепотки, и прочие глупости. Это звучало примерно так: «Ахой, сплетничающие рыбаки! Это я, внук Бенито Муссолини, злого фашистского диктатора и отвратительного человека. Короче [не уверена, что здесь стоило использовать это слово, но все же оставлю его], думаю, всем совершенно ясно: у меня не было полового акта с Иззи О’Нилл». Я слегка перефразировала его выступление. Оно было менее красноречивым. Просто ему хотелось, чтобы все знали: несмотря на доказательства, он никак, ничем, никаким местом не связан с той ситуацией. И ничто так не подтверждает то, что он случайный свидетель, как публичное признание в невиновности.
6. Снова не выдержала и залезла в блог «ШМК». Он славно пополнился голосованием по поводу того, какой у меня вес, размер бюстгальтера и индекс массы тела, если судить по откровенной фотографии [странно, но цифры довольно точны]; написанным в довольно резкой форме постом о том, что я совершенно несмешная [ха-ха-ха, ну да, конечно]; несколькими картинками, по-дилетантски сделанными в «Фотошопе» [на одной мое лицо наклеили на скриншот из порнофильма, на котором актрису имеют во все возможные отверстия].
7. Наткнулась на Карли в туалете, но как только она увидела меня, то тут же вышла. Спасибо за поддержку, дорогуша! Я, конечно, понимаю, что, как новичку в школе, ей не хочется портить свою репутацию, общаясь с подобными мне. Но все же если они с Аджитой станут встречаться, то мне бы не хотелось, чтобы между нами возникла неловкость.
Вздох. Пойду потусуюсь с миссис Крэннон. Кажется, она единственная в Эджвуде, кто не презирает каждую мою клеточку.
14:45
Крэннон тоже заболела. Я слегка озадачена тем, что она отсутствует в то же время, что и Аджита, и в любой другой день уже построила бы теорию о страстном тайном любовном романе между ними. Но я не в настроении.
Черт, когда же это закончится? Что может быть хуже?
16:56
Ха. Ха-ха. ХА.
Иззи, ты же посмотрела достаточно фильмов и прочитала достаточно книг, чтобы знать: когда главный герой произносит это роковое предложение: «Что может быть хуже?», он тут же узнает – что.
И в моем случае оно ужасно.
Кто-то снял выступление Вона в столовой и отправил его в местную газету, где эту новость разместили на сайте вместе со ссылками на непристойный, «позорящий Иззи» блог, а ниже написали, что сын сенатора-республиканца причастен к секс-скандалу в маленьком городке. А также попросили прокомментировать это Тэда Вона.
А еще там разместили несколько изображений, и в том числе, как ты догадалась, мою откровенную фотографию.
И этой новостью уже поделились четыре тысячи человек.
23:07
Несмотря на то, что Аджите так и не стало легче, она организовывает экспромтом крайне важный девичник, чтобы обсудить катастрофические события, которые произошли сегодня.
Она открывает дверь, одетая как R2-D2, что оказывается неожиданным дополнением вечера, поэтому я решаю, что будет забавно сделать вид, будто я ничего не заметила. Поэтому я приветствую ее как обычно и запросто захожу к ней, будто к себе домой. Она же прекрасно вжилась в роль, даже для правдоподобности издав: «Бииб-боб».
Ее большая семья отправилась на какую-то убийственную встречу по легкой атлетике [Праджеш, судя по всему, следующий Усэйн Болт
[37]], а значит, дом полностью в нашем распоряжении. Поэтому мы идем на кухню, а не в подвал. Там на самом деле красиво: сверкающий холодильник с диспенсером для льда, большой островок и барная стойка, и всегда свежие лилии в вазе.
Аджита медленно делает начос – посыпая тертым сыром и измельченной в крошку тортильей их, а также все вокруг, потому что до сих пор не вышла из образа дроида, – пока я возмущаюсь…
– Мне одно не понятно, – говорю я со своего насеста у барной стойки, – почему кого-то заботит моя сексуальная жизнь? Это же абсурдно.
– Согласна, – отвечает она, а затем слизывает пролитую сальсу со своего комбинезона. – Мне вот все равно. Я даже не слушала, что ты сейчас говорила. Ты действительно очень неинтересный человек.
– Вот видишь? Но четырем тысячам человек не дает покоя тот факт, что я переспала с сыном сенатора. На садовой скамейке. И отправила ему откровенную фотку. ПОЧЕМУ?
Аджита засовывает поднос с начос под гриль и запрыгивает на стойку, где сидит при каждом удобном случае. Она уверяет, что там намного удобнее, чем на любом в мире диване. Моя лучшая подруга – чудачка.
– А как ты сама к этому относишься? Мне кажется, это нелегко понять.
Меня передергивает.
– Хуже всего осознавать, сколько взрослых людей теперь увидят эти фотографии. Когда это был просто блог, то я полагала, что моя репутация пострадает только среди старшеклассников. Конечно, не идеальный вариант, но переварить намного проще, чем мысли о том, что и родители, и учителя, и все остальные видели мое влагалище. – С губ срывается стон. – О боже. Знаешь, что я сейчас поняла? Никто в этом богом забытом месте не наймет меня теперь на работу.
Это ужасно. Бэтти придется и дальше трудиться, потому что внучка, ее зона бедствия, теперь пожизненно безработная.
Аджита изо всех сил старается направить мои мысли в позитивное русло.
– Ну, нельзя же сказать наверняка. Думаю, ты можешь стать УТП для владельцев забегаловок. Когда они поймут, что твои невероятные сиськи привлекут к ним целую кучу озабоченных клиентов, то пойдут на все, чтобы заманить тебя к себе. Продажи виски «Джонни Уокер» взлетят до небес.
Я снова стону и опускаю голову на руки. Все это похоже на ночной кошмар. Почему я не могу проснуться?
– Итак, Дэнни упомянул, что вы слегка повздорили, – говорит Аджита, меняя тему, чтобы отвлечь меня от моего будущего, исчезающего на глазах. – Из-за чего-то вроде курсов сценаристов? Расскажешь мне свою, не предвзятую и Дэннистичную, версию?
Вместо того чтобы расписывать произошедшее, я передаю ей свой телефон, чтобы она прочитала сообщения.
– Боже, – выпучив глаза, говорит она. – Дэнни, когда же ты уже успокоишься? Ты уже показал, что умеешь сорить деньгами.
Раздраженная и голодная, я плетусь к холодильнику, открываю его, а затем осматриваю в поисках какой-нибудь закуски.
– Неужели так трудно понять меня? Неужели я слишком категорична, когда говорю, что мне не нужен богатенький мальчик, который будет мне все покупать? – Я нахожу остатки тертого сыра и начинаю запихивать их в рот, как попкорн.
