В поведении Миранды сегодня чувствуются какая-то странная грусть и безучастность. Интересно, действительно ли все так ужасно у них с мистером Уэллсом? Мне жаль ее, правда. Может, она иногда и кажется слишком холодной, но всегда поддерживает меня. И она была важна для моей мамы, поэтому важна и для меня.
– Какого черта, мам? – выпаливает Дэнни, застигая нас с Мирандой врасплох. – И когда ты собиралась мне об этом сказать?
– Прости сынок, я не была уверена, что…
– Почему тебя не волнует, чего я хочу? – фыркает Дэнни и скрещивает руки на груди. – Ты знаешь, как я люблю ездить на Мичиган на праздники. Это единственное, что удерживает меня не бросить все.
Он ведет себя как избалованный ребенок, который стал таким потому, что единственный в семье. В целом так и есть. Я долго не заходила к нему в гости – и уже позабыла, каким испорченным он иногда себя показывает. Конечно, мы все по-разному ведем себя с родителями или опекунами. Но всё же. Я едва выношу его, когда он становится таким.
Внезапно я чувствую неимоверную усталость. Мне так все надело, что я не хочу находиться здесь больше ни секунды.
– Миссис Уэллс, я лучше пойду, – говорю я, вставая с дивана. Дэнни даже не смотрит на меня. – Рада была вас повидать. Постараюсь больше не пропадать.
Покачнувшись, Миранда тоже встает и с силой опускает бокал на журнальный столик. А затем неожиданно обнимает меня. От нее пахнет дорогими духами и «Совиньон Блан».
– Береги себя, Иззи. Ты знаешь, где меня найти, если тебе что-нибудь понадобится.
В ее словах нет материнской заботы, и не чувствуется, что у нас разница в тридцать лет. Мне кажется, мы с ней сверстницы и одна сильная женщина обнимает другую.
– Как и вы, – с улыбкой говорю я, сжимая ее в ободряющих объятиях.
Дэнни не смотрит на меня: не встал с дивана и мечет сердитые взгляды в бедную маму. Я иду по коридору ко входной двери, которая в этот момент распахивается передо мной: мистер Уэллс вернулся домой… неизвестно откуда. Судя по запаху скотча, он сидел в баре напротив своего офиса.
Он неуклюже снимает пальто и кладет его на подставку для зонтиков у двери. Его седые волосы еще больше побелели, и меня удивляет обвисшее брюхо над ремнем брюк: он сильно поправился с тех пор, как я его видела в последний раз.
Обернувшись, он наконец замечает меня. На его лице расплывается неприятная ухмылка.
– Иззи! Рад тебя видеть. Ты к нам давно не заходила.
А затем он медленно, демонстративно скользит по моему телу взглядом. И в то же мгновение я понимаю, что он видел фотографию.
Меня охватывает отвращение, и кажется, в эту секунду я повзрослела на несколько лет.
29 сентября, четверг
13:35
Сегодня какой-то заботливый человек распечатал сотни, и сотни, и сотни моих фотографий в стиле ню и разложил их аккуратными стопками в каждом уголке школы, как какие-нибудь листовки для посетителей. Все они черно-белые и не очень хорошего качества, но дело не в нем. Проблема в том, что, куда бы я ни посмотрела, я вижу их торчащими из папок, журналов и карманов рубашек и р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р.
Когда я иду по проходу в столовой, несколько мальчиков-горилл из футбольной команды бросают бумажные самолетики, сделанные из распечаток фото с моим обнаженным телом. Аджита по пути отмахивается от них, словно от мух. Но один прилетает в мое слоновье ухо. И все смеются.
Аджита невозмутимо усаживает меня за наш столик, сметает с него флот корабликов оригами, также сделанных из распечаток, и пускается в монолог об источниках дохода эфиопских фермеров, выращивающих ячмень. Имей в виду, я не особо прислушивалась, и, возможно, она говорила о чем-то другом, но давай доверимся ей.
Не передать словами, как я в этот момент благодарна Аджите Дутте. Если бы не она, я бы наверняка все обеды отсиживалась в туалете или пряталась на дереве, отчаянно пытаясь не столкнуться с Тарзаном-фетишистом, который постоянно тренируется.
Тем не менее не могу заставить себя начать разговор о Карли. Это явная трусость, но я не уверена, что смогу поднять эту тему, не обидев Аджиту. Она ведь не знает, что я наткнулась на фотографию Карли в бикини на ее ноутбуке. Возможно, Аджита даже не в курсе, как очевидны для окружающих искры, которые пробегают между ней и красноволосой богиней при встрече. Не хочу разбивать ее розовые очки и показывать ей то, с чем она еще не готова столкнуться.
Почему я не так хороша в этом? Я могу шутить, рассказывать истории и смешить мою лучшую подругу до бесконечности, но, кажется, у меня совершенно отсутствует способность эмоционально поддерживать кого-то в трудную минуту. Мне нужно поработать над этим, потому что это не нормально. Может, я могу записаться на какие-нибудь курсы? Или получить диплом лучшего друга? Напомни мне разузнать.
16:47
Невероятно. Дэнни купил мне еще один подарок, чтобы извиниться за то, что он взбесился из-за уничтожения тюльпанов, которые тоже преподнес в качестве извинения. Мне так и хочется крикнуть ему: «Мне не нужны твои подарки! Мне нужно, чтобы ты перестал вести себя как мудак!», – но не думаю, что это лучший выход. Для него очень важно сохранить образ хорошего парня.
Как бы там ни было, когда мы все вместе возвращаемся домой после уроков, стеная из-за холодного ветра, он заявляет:
– Так… что вы планируете делать в первые декабрьские выходные? О, знаю! Пойдете на концерт Coldplay.
Замечательно. Циник внутри меня подозревает, что он, скорее всего, во время песни «Fix You» станет подпевать им со слезами на глазах, пронзая меня взглядами.
Аджита визжит и обнимает его.
– Дэнни! Это так здорово. Спасибо! Я даже не могу придумать ничего ужасного и саркастичного прямо сейчас.
Я пытаюсь собрать по крупицам благодарность и получше выразить ее, но задора хватает лишь вяло «дать пять». Вяло, потому что я эмоционально истощена и настороженно отношусь к выходкам мистера Уэллса, у которого, кажется, есть какие-то скрытые мотивы.
Он кривит губы, явно расстроенный отсутствием у меня воодушевления. В его защиту скажу, что это, скорее всего, обошлось ему в сотню или две долларов карманных денег, потому что билеты были распроданы еще за несколько месяцев до этого.
Хотя если посмотреть с другой стороны, картина проясняется. Кажется, каждый раз, когда он хочет произвести на меня впечатление, он тут же достает кошелек. Молочные коктейли, свитер как у Гарри Поттера, тюльпаны, «Ферреро Роше», билеты на концерт. Словно хочет купить мою любовь.
Он же говорил: «Я хотел показать тебе, как может быть здорово. Если мы начнем встречаться».
Может, я слишком остро реагирую? Получить билеты на концерт Coldplay довольно приятно. Дэнни знает, что мы с Аджитой их любим, и, хотя ему слишком нравится хипстерская музыка, чтобы наслаждаться «этим переоцененным бредом», он достаточно великодушный человек, поэтому молчит о своих предпочтениях и идет с нами на концерт. По крайней мере, он старается быть хорошим другом. По-своему. Просто мне трудно понять его в данный момент. Вот он заботится об Аджите и Прадже как о своей семье, а затем с членами своей семьи обращается как с отбросами. Видимо, слишком много дерьма бурлит в семье Уэллсов. Скорее всего, дело не просто в интрижке на стороне. От одной мысли об этом мне становится настолько скверно, что хочется забить на его странное поведение.
