[Оглядываясь назад, я думаю, что, возможно, в секс-скандале есть доля вины моей бабушки.]
Так вот. Помнишь Карсона Мэннинга? Горячего-не-в-пугающем-смысле шута класса, который любит рисовать альпак? Да, его.
Когда мы с Воном вернулись в дом, мы не выглядели, как в тех фильмах, где по одному только виду можно понять, что люди только что занимались сексом. Из моих волос не торчали веточки, а колени не были испачканы землей.
Как и Вон тридцать секунд назад, вечеринка, судя по всему, достигла кульминации: несколько человек спят по углам, примерно столько же подпирают шкафчики на кухне, а из колонок доносятся мягкие переливы регги, которое я не ненавижу. Стекла в окнах запотели так, что ничего не разглядишь, а пол усеян пластиковыми стаканчиками.
Я скрываюсь, чтобы найти Дэнни (черт возьми, Дэнни!) и Аджиту, оставив Вона на кухне с Бакстером и несколькими баскетболистами. Я благодарна Вону, что он не делает ничего непристойного перед моим уходом. Ну, типа не сжимает мою задницу. Романтика в стиле «улюлюканья строителей» меня совсем не прельщает. Понимаю, что некоторым это покажется необоснованным и абсурдным, но это так.
Когда я разыскиваю Аджиту, она со скучающим видом сидит в той же самой позе на диване и играет на телефоне. Быстрый осмотр комнаты показывает, что Карли все еще считается пропавшей без вести.
– Где Дэнни? – спрашиваю я, слегка опасаясь ответа из-за его неизбежного гнева.
Она многозначительно приподнимает бровь, как Будда или другая мудрая религиозная фигура, а затем указывает в его сторону.
Ура! Дэнни облизывает гланды младшей сестры Мишель Обама! Это отличная новость. Он больше не вправе, как судья Джуди
[16], осуждать мои романтические выходки. Я подхватываю еще одно пиво и сажусь на диван. Мы с Аджитой принимаемся играть в «Эй, закрой лицо!»: издалека наблюдаем за чьей-нибудь беседой и, импровизируя, придумываем, что они говорят. Каждый берет на себя одного человека. Проигрывает тот, кто не знает, что сказать, и медлит, а потому слышит: «Эй, закрой лицо!» Да, это специфическая игра, в которую абы где не поиграешь.
Посреди нашего эпического диалога – спора о том, отличается ли тертый сыр по вкусу от его кускового собрата [несложно догадаться: я предпочитаю тертый из-за моей врожденной лени], – к нам подходит Карсон. Поскольку мы с Аджитой обе любим соперничать и никто из нас не хочет проигрывать, мы продолжаем и продолжаем, и продолжаем, наше жаркое обсуждение достоинств тертого чеддера. И Карсон не находит, что сказать. Он не пытается вставить и слова, хотя даже не догадывается, что попал на конкурс импровизации. Может, у него просто нет своего мнения о сыре. Это кажется мне странным.
В конце концов я проигрываю. Я сейчас не в лучшей форме из-за выпитого пива. Аджита вежливо извиняется и скрывается в направлении ванной комнаты для гостей.
– О’Нилл, – окликает Карсон. Его голос сиплый и сексуальный. – Можно присесть?
– Конечно, – отвечаю я, не поддаваясь искушению отказать ему с саркастичной ухмылкой.
Кажется, он искренне рад занять место на диване рядом со мной. Он садится так близко, что его рука прижимается к моей, и я чувствую, как вздуваются его мускулы. От него так приятно пахнет, что мне хочется прижаться к нему, но я сдерживаюсь. Регги по-прежнему мягко разливается по комнате.
– Крутая музыка играет, – пытаясь пританцовывать сидя, говорю я.
Мне искренне хочется перестать вести себя как идиотка, но, увы, это выше моих сил. А на самом деле я безумно нервничаю, хотя и не хочу в этом признаваться. Мне редко кто нравится настолько, чтобы продолжить с ним отношения после секса, – я не девственница, но у меня никогда не было серьезных отношений. Ну, ты поняла: отношений, длительных.
– Спасибо, – усмехается он. – На самом деле это музыка с моего iPod.
Он явно доволен комптиментом. Но при этом не смотрит на меня, а отрывает этикетку со своей бутылки пива. Неужели нервничает так же, как я? Очень на это надеюсь.
Мы долго болтаем. Мне бы хотелось выдать тебе протокол разговора, но, положа руку на сердце, я мало что из него помню.
Однако я не забыла следующее…
– Итак, – слегка невнятно говорит он. – Я нашел твой блог.
Любой блогер поймет ужас и унижение, которые я испытала после этих слов. Это самый жуткий кошмар. Это вполне обоснованный повод залезть в огромную пушку и выстрелить собой в сторону океана, прижимая ноутбук к безжизненной груди.
Я начинаю рыться в архивах своей памяти, пытаясь вспомнить, говорила ли я там о: а) месячных; б) других функциях организма; или в) Карсоне. Бинго, бинго, бинго. Уверена, что упомянула все значимые позорные случаи в своих не очень веселых шуточках. Но только я собираюсь распрощаться и вернуться домой, чтобы тут же сменить адрес блога, установить пароль [ты будешь рада узнать, что я это сделала] и выпрыгнуть из окна [этого я еще не сделала, но всему свое время], как он добавляет:
– Так я тебе нравлюсь, да?
– Нет, – говорю я, как ни в чем не бывало. – Просто считаю тебя горячим, но в сексуальном, а не пугающем смысле.
– Так и задумывалось, – усмехается он.
Думаю, мне уже вполне можно вытатуировать румянец на лице, потому что количество минут, которые я сегодня смущалась, беспрецедентно и безумно настораживает. Стоит избавить мою кровь от хлопот приливать к коже и покрыть щеки красными чернилами. К счастью для моей одурманенной пивом «Корона» глотки, Карсон снова берет эстафетную палочку разговора.
– Я тоже считаю тебя горячей. Совершенно пугающим образом.
А затем целует меня!!!
Чтобы вы не признали меня более худшим homo sapiens, чем я есть, позвольте уточнить: я полностью осознаю, насколько это неуместно. И даже не могу насладиться моментом, о котором мечтала на каждом уроке математики, потому что краем глаза осматриваю комнату в поисках Дэнни и/или Вона. Пару секунд я размышляю, почему меня так волнует Вон. Может, на меня так повлияло то, что он не первоклассный мудак и близок мне по духу? Кто знает.
Но этого явно мало, чтобы прервать поцелуй Карсона и все, что за ним последует, ведь, хоть у меня и есть совесть, ты же знаешь, но она погребена под литрами пива и необыкновенно высоким сексуальным влечением.
Музыка играет невероятно громко, многие уже напились, а у меня кружится голова, будто я вертелась волчком одиннадцать дней, и поэтому в конце концов я просто расслабляюсь и позволяю себе насладиться моментом. Удивительно, но Карсон целуется хуже, чем Вон: по-моему, слишком много слюны со вкусом чипсов «Дорито», хотя уверена, некоторым бы понравилось. Но при этом мне кажется довольно милым, что он отстраняется и застенчиво улыбается, прежде чем устроить очередной период хоккея языками. Не волнуйтесь, он не сможет прочесть этот анализ своей техники поцелуев и обнимашек. Как я уже упоминала, мой блог теперь защищен паролем. [Мне стоило это сделать сразу после его создания, но век живи – век учись.]
