– По пятницам, в пять часов вечера.
– И как это все работает?
Как описать настоящий хаос, который каждую неделю упорядочивался?
– Около двухсот детей и двухсот наставников встречаются в зале церкви Сент-Джоуи, рассаживаются за столы и примерно час школьники помогают детям с домашней работой. Или вообще с учебой. Или с жизнью в целом. Иногда приходят их мамы и тоже помогают. Все дети получают что-нибудь перекусить и коробку сока. Тех, кто живет далеко, потом развозят по домам на автобусе.
– Супер! – сказал Билли. – И это единственный день, когда у меня нет тренировок после обеда. Так что я тоже мог бы этим заняться.
– Да, но только тебя еще никто не приглашал, – ответила Лу и, глядя на Ван Ыок, закатила глаза. – Хоть ты и считаешь себя белым, которому все должны, тебе все равно нужно получить приглашение.
– Но я ведь могу прийти, правда? – умоляюще глядя на Ван Ыок, спросил Билли. – Ну, пожалуйста.
Ван Ыок, Лу и Энни дружно на него уставились – что это такое сейчас было?
– Я спрошу, – неохотно ответила Ван Ыок. – Но вы не можете просто так взять и прийти. Вам нужно разрешение на работу с детьми.
– Ладно, в любом случае дай мне знать, – сказала Лу. – Я бы с радостью помогла, если им нужны еще люди. Я могу быть репетитором по любому предмету, для любой возрастной группы.
– Я тоже, – поддакнул Билли.
Ван Ыок так привыкла, что Билли Гардинер все время дразнился, шутил, да и вообще делал все, чтобы вызвать смех остальных, что сейчас ей было трудно поверить в то, что он настроен серьезно.
4
Ван Ыок пошла домой вниз по Пант-роуд, вдоль реки к Черч-стрит, потом через мост, но остановилась на полпути, чтобы посмотреть на мутные воды реки Ярра и полюбоваться открывающимся с моста видом на город. Вместо того чтобы слушать на айподе диалоги по французскому, она все это время пыталась разгадать загадку Билли Гардинера.
Ее первое предположение было вызвано исключительно логикой – у него на уме заранее спланированная пытка. Сегодня не конец, нет, он специально тянул время. От этой мысли по коже поползли зловещие мурашки. Ван Ыок остановилась, поправила рюкзак, чтобы было не так тяжело, и убрала челку с глаз. Наверное, это был какой-то тщательно разработанный план, спор с высокими ставками: попытаться убедить ее, что она ему нравится, а потом унизить у всех на глазах. Типа той сцены из фильма «Нецелованная»
[4], где главная героиня вспоминала, как парень мечты должен был отвезти ее на выпускной бал, а вместо этого обкидал яйцами и умчался с другой. По мнению Ван Ыок, это было очень обидно. Так что для нее лучше всего будет избегать Билли. Что-что, а оставаться в тени она умела.
Но потом ей вспомнился случай, доказывающий, что у Билли Гардинера было (хотя он тщательно это скрывал) сердце. В прошлом семестре, когда они оказались в лагере «Маунт Фэрвезер», она случайно подслушала его телефонный разговор с сестрой. Ван Ыок точно знала, что это была его сестра, потому что тем же днем, когда Бен Капальди спросил его, кто звонил, он ответил: «Сестра». В «Маунт Фэрвезер» каждый телефонный звонок был важным событием, потому что их количество строго ограничивалось.
Ван Ыок очищала и убирала в футляр гобой, а Билли, должно быть, прислонился к другой стороне стены репетиционной комнаты, когда говорил по телефону, который вообще-то нельзя было выносить из канцелярии. Но Билли и правила? Ван Ыок постеснялась открыть дверь и пройти мимо него и осталась в комнате. Судя по всему, его сестру бросил парень. И Билли вел себя… идеально. Он был участливым и любящим. Он слушал. Он признал ее чувства, но был уверен, что скоро ей станет лучше. Он напомнил ей о том, как важно съесть шоколад и посмотреть «Девочек Гилмор» и «Веронику Марс»
[5]. И завершил звонок словами: «Я всегда знал, что этот парень придурок», что, видимо, заставило его сестру рассмеяться, потому что он тоже начал смеяться, а потом добавил: «Вот это другое дело». И еще он сказал: «Звони мне в любое время». А затем: «Я люблю тебя, помнишь?»
Ван Ыок плелась по Альберт-стрит. Вообще-то Билли Гардинер был еще и умным. Настолько умным, что учителей это доканывало. Казалось, он не обращал никакого внимания на других, а потом вдруг правильно отвечал на вопросы, заданные специально, чтобы загнать его в тупик. Кажется, он умел без всяких на то усилий концентрироваться сразу на нескольких вещах одновременно.
Жар от асфальта обжигал ноги сквозь дырочки в туфлях. Из дверей ресторанов время от времени доносились ароматы кориандра, чеснока и лемонграсса. Ван Ыок шла домой давно привычным маршрутом, старалась избегать наркоманов, потому что ее форма ученицы частной школы так и манила к себе всяких нелицеприятных субъектов, и через каждые три метра натыкалась на знакомых.
Подойдя к высотному зданию, где располагалась ее квартира, Ван Ыок с наслаждением остановилась в знакомой длинной тени, которую оно отбрасывало ближе к знойному вечеру.
Отлично. На площадке тусовались Ник Спэрроу и его дружки. Почти всех маленьких детей позвали на обед домой. На улице остались только большие мальчишки, которые тут же заняли место малышей.
– Телка, телка, телочка! Эй, телочка! Леди хочет пошалить. – Ник схватил себя за промежность и повращал бедрами.
Серьезно? С чего она должна выслушивать второсортные пошлости Ника Спэрроу, которые он позаимствовал из американского сериала? Средь бела дня, да еще и на собственной территории? Она посмотрела, кто именно был с ним. Мэтью Тран и еще три парня, которых она знала по начальной школе Уэст-Абботсфорд. В любой другой день она притворилась бы, что их здесь нет, и прошла мимо. Может, дело в том, что Ван Ыок уже перешла в одиннадцатый класс и на горизонте уже маячили окончание школы и начало взрослой жизни? А может, дело было в странном поведении Билли Гардинера, совершенно сбившем ее с толку? Она не стала опускать глаза и проходить мимо. Она не позволит им испортить свое настроение. Она заставит себя заговорить. Сказать хоть что-нибудь, сейчас. Прямо сейчас, чтобы не упустить момент. Чтобы поставить этих придурков на место.
Но ничего не вышло.
Ван Ыок, как могла дерзко, развернулась на пробковом покрытии площадки и ушла, надеясь, что вся злость, какую она чувствовала, отразилась на ее лице. Несмотря на то, что она не смогла и звука вымолвить. Что остановило ее? Входя в вестибюль здания, она чувствовала, что предала всех: себя, Джейн Эйр и Деби.
* * *
Из спальни родителей доносился стук оверлока. Три или четыре дня в неделю мама занималась шитьем, что по сравнению с теми временами, когда Ван Ыок была маленькой, напоминало почти что выход на пенсию. Это снова были детские ползунки, судя по бледно-голубой ткани на скамье в кухне, на которой мама делала предварительный раскрой. Ван Ыок взяла яблоко и отправилась в свою комнату, чтобы в оставшиеся пару часов до ужина поделать домашнюю работу.
