– Привет, Ван Ыок, – сказала Пиппа. – Как дела?
Она была пьяная.
– Привет.
– Слушай, – Пиппа отвернулась, чтобы выпустить дым не на Ван Ыок, – а у тебя часто получается возвращаться в Китай? Вот я обожаю Шанхай. Просто. Обожаю.
– Вообще-то моя семья родом из Вьетнама.
– О, боже, прости. Ну, Ханой тоже красивый.
– Я слышала. Но никогда там не была.
– Пиппа, ты куда-нибудь собираешься в этом году? – втирая сигарету в выложенную плитами дорожку, спросила Холли.
– На Сицилию в сентябре. Мои родители такие скучные. А ты?
– Мы даже не будем выезжать из страны. Порт-Дуглас. Мои родители такие скряги. – Холли посмотрела на Ван Ыок. – Что, герой-любовник игнорирует тебя? Уже нашел тебе замену? А ты чего ожидала? Что парень, который живет здесь, будет встречаться с кем-то, кто работает в бумажных гигиенических шапочках?
Все, хватит. Билли пригласил ее на свою дурацкую вечеринку. Ей было скучно, на нее никто не обращал внимания, к ней отнеслись с пренебрежением, а теперь и оскорбили. Она собралась вернуться в дом, а если он тут же не освободится, отправиться домой. К этому времени он уже мог вдоволь наобниматься, обменяться поздравлениями, наболтаться и нашутиться с каждым, кто тут был.
Они чуть не столкнулись, когда он входил в дом с террасы.
Билли обнял ее и начал двигаться под музыку.
– Все, что я сегодня хотел, это побыть немного с тобой. И вот наконец-то это свершилось.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– С чего ты решил, что я захочу потанцевать с тем, кто думает, будто это круто, когда птичку убивает молния?
Он засмеялся в ответ.
– Отличный способ уничтожить всю романтику. И то, что птичку убила молния, – это случайность. Ну, а что такое случайность? Ведь этого, типа, никогда не должно было произойти, верно? Но это произошло.
– Может, если мы начнем встречаться – это тоже будет случайность?
– Нет, это стопроцентный факт.
– Оглянись вокруг и сразу узнаешь, что об этом думают твои друзья.
Билли оглянулся, но конечно же не увидел ничего, кроме улыбок. Все нападки доставались исключительно Ван Ыок.
– Они привыкнут, – сказал он, наклонился и поцеловал ее.
Она отстранилась. Поцелуи на людях. Ей так все это было незнакомо, что она могла придумать тысячу причин, отчего ей некомфортно. Она выпала из социальной карусели раз и навсегда.
– Мне пора, – единственное, что удалось ей выжать из себя.
– Прямо сейчас? Серьезно?
– Да, потому что скоро за мной заедут.
На его лице мелькнуло раздражение. Всю вечеринку ему приходилось посвящать себя гостям, и в итоге он не получил то, чего ему так хотелось.
– Эй, мне повезло, что я вообще смогла прийти.
– Что ж, ладно, давай хотя бы провожу.
Они прошли через дом и вышли через переднюю дверь. В садике, который находился перед домом, Ван Ыок отпустила руку Билли, и когда они шли по дорожке к воротам, расстояние между ними уже было приличным. Она видела куриный фургон через узоры в воротах. Ей следовало догадаться, что папа и Бао приедут пораньше.
С улицы к ним кинулась Холли, которая, судя по запаху, снова выходила покурить.
– Билли, там перед домом стоит суперподозрительный фургон с какими-то гопниками азиатской наружности. Они уже минут десять как там сидят.
Ван Ыок решила, это станет еще одним испытанием для чувств Билли. Она сама себя изводила, продолжая развлекаться с идеей, от которой уже отказалась, – но только магия могла заставить Билли наплевать на социальные барьеры и начать встречаться с девушкой, которая приехала в экипаже «Счастливых курочек».
– Не волнуйся, это мой отец. Он работает на человека, которому принадлежит фургон. Они приехали, чтобы забрать меня.
– Передай извинения папе за то, что мы заставили ждать, ладно? – сказал Билли.
Ван Ыок и Холли во все глаза смотрели на Билли, не веря своим ушам, только причины не верить у них были разные.
– Конечно, – улыбаясь, ответила Ван Ыок. – Увидимся в понедельник.
– Может, мне выйти и поздороваться? – спросил Билли.
– Нет, лучше в другой раз, – наслаждаясь изумлением Холли, сказала Ван Ыок.
Она вышла за ворота, открыла дверь с пассажирской стороны и взобралась в фургон. Ее отец даже не заметил, что тон, в котором попрощались с ней курящие у ворот девушки, был пропитан фальшивым дружелюбием:
– Спокойной ночи, Ван Ыок.
– Увидимся, Ван Ыок.
Она возвращалась домой в дурацкой тыкве. Все, кто был на вечеринке, точно посчитали, что она была одета неподобающе. Но ей не нужно было убегать в спешке или оставлять свой кед. Если за воскресенье что-бы-это-черт-побери-ни-было не исчезнет, Билли точно знает, где ее можно будет найти в понедельник.
Она ждала, что ей придется объяснять папе, да и Бао, почему ее одноклассницы, одетые в обтягивающие вечерние платья, курят на церемонии награждения команды по гребле, так что было настоящим облегчением, когда они выразили свое недовольство: учителя курят во время официального школьного мероприятия! Спасибо небесам за слишком сложные прически и уйму косметики. Этим девицам скорее можно было дать двадцать пять, чем семнадцать. И ее папа, конечно, не догадывался, что девушки такого типа носят по особым случаям.
30
Уклонившись от прямых ответов на расспросы родителей о школьном мероприятии и оказавшись в безопасности своей комнаты, Ван Ыок похлопала по кардигану, пожелав ему спокойной ночи (разве это не странно?), легла в постель и четыре раза осторожно постучала по стене Джесс: «Ты не спишь?» Ответа не было. Джесс игнорировала ее. Вряд ли она уже легла спать в половине одиннадцатого, наверняка лежала в кровати и читала.
Билли был тайной фантазией, ее «мяу» номер один. Она никак не ожидала, что эти фантазии ворвутся в реальную жизнь, и поэтому то, что Билли она действительно нравилась, совсем не укладывалось у нее в голове. Другим то, что Билли она нравилась, казалось оскорбительным. Ван Ыок не знала, выдержит ли очередного кого-нибудь, кто не сможет поверить в то, что она нравится Билли. Глаза жгли слезы. Как они смеют удивляться этому? Она была ничем не хуже остальных. И даже умнее многих. Но разве она позволяла кому-нибудь увидеть ее настоящую? Было ли это отчасти и ее виной? Ведь она предпочитала оставаться в тени, как можно более незаметной. И возможно, его друзья думали, будто он встречается с женщиной-невидимкой.
Но Ван Ыок понимала: дело было не только в этом, в кое-чем похуже. Они были против, чтобы Билли встречался с девушкой, которая не относилась к его привилегированному классу. Вот. Она сказала это. Все дело было в их классах, а значит, в деньгах. А значит, и в том, что Ван Ыок была из семьи беженцев. Всеобщее осуждение и это распределение по классам привело ее в бешенство. Какая-то часть ее даже наслаждалась мыслью о том, чтобы встать перед всеми теми людьми школы, которые хоть как-то ей нравились, и прокричать: «Он хотел меня, но я отказала ему. Потому что не желаю вестись на всю эту ложь».
