– Винс, приятель, включи музыку, а? – попросил Билли.
Ван Ыок увидела, как встрепенулся от радости Винсент, польщенный, что обратились к нему; он вошел в дом, повозился со своим айподом, и скоро через французские двери в сад ворвалась песня Чета Фейкера
[27].
Она, кажется, уже вечность сидела в садовом стуле, в тени. И чувствовала себя тенью. Билли был в центре внимания; члены команды по гребле были в приподнятом настроении из-за сегодняшней победы – их летние изнурительные тренировки оправдали себя. Парни, судя по всему, уже пришли «готовые», как говорили в СМИ об употреблении алкоголя несовершеннолетними, и половина была в легком подпитии, но могла свободно продолжать в доме друга. Но Ван Ыок, конечно, не могла себе позволить выпить – родители закатили бы истерику, если бы она вернулась домой и от нее пахло спиртным.
После вечеринки многие одноклассники наверняка собирались отправиться по клубам, вооружившись своими поддельными удостоверениями личности, и продолжать выпивать. Ей оставалось только гадать, как их тела выдерживали все это. Судя по разговорам в школе, родители Билли предупреждали других родителей, что во время вечеринки будет немного алкоголя, и каждая семья уже сама решала, соглашаться отпускать свое чадо или нет. Но когда пришли почти все, алкоголь лился рекой, и его родители знали об этом, но предпочитали не замечать. Ван Ыок смотрела на металлические ящики на столах, нагруженные льдом, пивом и бутылками коктейлей на основе водки, которые предпочитали пить девушки, и удивлялась, что в понедельник хоть кто-то сможет прийти в школу.
Когда Билли наконец-то удалось пробиться через людскую стену к ней, на пороге дома появился его отец.
Его присутствие наэлектризовывало пространство вокруг. Как и мама Билли, этот мужчина был идеальной, безупречной версией «родителя», которую мы встречаем на обложках журналов. Он излучал силу. Билли с видимым сожалением отошел от Ван Ыок и встал рядом со своим отцом, который смотрел на него с гордостью и по-собственнически, но без всякой теплоты. Глядя на них, Ван Ыок решила, что, наверное, именно их отношения стали причиной неусидчивости Билли.
В лучах электрического света, бьющего из французских дверей, они были похожи на двух высших существ.
И тут в голове у Ван Ыок щелкнуло – Билли больше не устраивала предписанная ему роль. Он идеально подходил для нее и отлично знал об этом. Просто вдруг ему захотелось чего-то другого.
– Ребята, пару слов, – сказал отец Билли собравшейся толпе. Все мгновенно затихли. – Поздравляю вас с сегодняшней победой. Вы отлично гребли и выиграли. В этом году все первые места будут нашими! Сначала здесь, а потом в Англии! Вперед, Кроуторн!
Ван Ыок чуть не подпрыгнула от страха, когда толпа взревела в ответ:
– Вперед, Кроуторн!
Наверное, точно так же они кричали во время гонки, стоя по берегам реки. Для нее этот мир был новым. Чужим.
– Я НЕ СЛЫШУ ВАС! – закричал отец Билли.
– ВПЕРЕД, КРОУТОРН! ВПЕРЕД, ВПЕРЕД, ВПЕРЕД! ВПЕРЕД, КРОУТОРН!
– Так-то лучше. Вечеринка после гонки… в нашем доме эта победа уже в третьем поколении, так что купить вам выпить – меньшее, что мы могли сделать.
Он поднял руку на прощание и исчез под одобрительные свист и крики. Кто-то снова врубил музыку.
Она услышала неизбежный язвительный комментарий по поводу своей одежды:
– Посмотрите на Ван Ыок, она пришла, как пацанка.
Пацанка, обманщица, пария – да, все было как обычно. Она уже даже привыкла ощущать себя чужой.
Держа в руке стакан с минеральной водой, Ван Ыок двинулась к террасе, сделав вид, что ищет кого-то. Ей как никогда захотелось, чтобы Джесс сейчас была рядом. Ну где же эти маленькие стеклянные колбочки, когда они так нужны?
Мир был полон противоречий и вещей, которые невозможно объяснить. Пока что это и было для нее самым интересным в науке – как объяснить необъяснимое. Забыть об интуиции. Именно так рождалось творчество.
Ван Ыок тут же одернула себя: это дурацкое желание не имело никакого, даже самого мало-мальского, отношения к науке. Уже раз в сотый ломая над ним голову, она никак не могла придумать теорию, объяснявшую, почему все происходило именно так, но при этом то, что она чувствовала, было реальным, принадлежало физическому миру, а не ее фантазиям.
Даже находясь на противоположном от Билли конце террасы, Ван Ыок чувствовала: он не забыл про нее. Вечеринка не давала им никак встретиться, но он все время двигался в ее сторону, как будто она обладала силой притяжения. Чего в природе быть не могло. Она же не планета.
Было очевидным и неизбежным: Ван Ыок необходимо найти писательницу, которая вела то занятие, и спросить про колбочку. Но она даже представить не могла, как это сделать. Помните ту маленькую колбочку из вашей творческой коробки? Вы когда-нибудь слышали, чтобы после ее использования начинали происходить необъяснимые волшебные события? Боже, кого она пыталась обмануть? Такие глупости невозможно сказать вслух. Да и к тому же, как ей отыскать эту писательницу?
Ван Ыок остановилась около стола, стоящего под деревом, посмотрела на часы и огляделась по сторонам, притворяясь, будто ждет кого-то знакомого, кто вот-вот должен подойти.
– Привет.
Наконец-то! С ней собирались заговорить. Это Винсент. Ей было приятно, и, хотя он даже не нравился ей, Ван Ыок улыбнулась. Благодаря ему она будет выглядеть нормальной. Нормальным общительным человеком, который ходит на вечеринки.
– Ты не могла бы отодвинуться? Я не могу достать…
Ван Ыок шагнула в сторону, и он протянул руку мимо нее. Она загораживала ему доступ к пиву.
– Прости.
Ван Ыок огляделась в поисках Билли. Его опять кто-то перехватил по дороге. Она улыбнулась, когда он виновато сморщился. Это было похоже на кошмарный сон, в котором ты так хочешь, чтобы что-то произошло, но оно ускользает от тебя и в конце концов становится недостижимым. Пришло время посетить туалет, убить десять-пятнадцать минут.
* * *
Когда Ван Ыок вышла из туалета, потому что кто-то постучал в дверь, снова громко играла музыка, а у французских дверей танцевала компания девчонок, вытянув вверх руки и выкрикивая слова песни вместе с Тейлор Свифт. Ван Ыок решила не выходить и встала рядом с ними. Она улыбнулась, слушая музыку и стараясь казаться заинтересованной, но никто ее не замечал, никто не обратился к ней, чтобы вовлечь в беседу, и она ускользнула прочь и оказалась в холле.
Она вышла на передний двор. Может, просто пойти домой, а родителям сказать, что ее подбросили? Ван Ыок с облегчением уцепилась за эту гениальную мысль. Не было такого правила, что она должна остаться. Билли мог бы постараться и сильнее, чтобы добраться до нее. Тоскливые взгляды этому не помогут.
О нет! По обеим сторонам от ворот, как стражи, стояли Холли и Пиппа.
