Стоит не за прилавком, а рядом, опираясь на него — чтобы, значит, ковбойских сапожек из кожи какого-то пресмыкающегося не скрывать, ну и того, что между сапожками и нижним — он же почти верхний — краем шортов. Там тоже всё так здорово, красиво, стройно, смугло. Восхитительные ноги, к тому же хорошо у неё получается стоять, выразительно. Даже забыл, зачем пришёл и куда. Остолбенел в дверях и смотрю на всё это великолепие.
— Que pasa, hombre? — спрашивает.
Я в ответ только проблеял: «Hola…»
— Hola, — говорит, — que tal?
— Bien, — отвечаю. — Gracias…
Спасибо, мол, что заметить изволили. А то ежели девушка так стоит, то ей замечать кого-то недосуг обычно. Тем более что напротив неё зеркало на стенке висит, во весь рост. Кому уж кому, а ей так можно и весь день простоять — есть на что смотреть. А она на меня смотрит. И даже не презрительно, а с сочувствием — как бы, мол, понимаю я тебя, hombre, очень даже понимаю, только вот помочь ничем не могу. Ты, мол, наберись духу да скажи наконец, зачем пришёл.
Набравшись всё же духу, на своём не самом блестящем, но беглом испанском я сказал, что мимо проходил, а потом вот зашёл посмотреть las armas. А почему дар речи потерял поначалу — рассказывать не стал, она и так поймёт. Она на английский перешла, заговорила свободно, разве что акцент лёгкий остался. Я тоже на английский перескочил, и она сразу у меня поинтересовалась — не англичанин ли я? Наблюдательная. Я, пока по жизни болтался, четыре года в Лондоне прожил, там и подцепил акцент, даже «кокнить» немного начал. Поэтому в других странах принимали за тамошнего обитателя зачастую. В Лондоне, правда, не принимали. Сказал, что русский. Она удивилась, а потом сказала, что сама — кубинка. La cubanita. Из Флориды, естественно, из Майами.
Сюрприз потом случился — когда я спросил, кто владелец магазина. Оказалось, что она сама и владеет. Вот так — хоть стой, хоть падай. Вот со всеми своими ногами, бюстом, волосами и глазищами — торгует себе пушками и ножиками. А ножей у неё в магазине и вправду много было: целая стена увешана. А ещё возле зеркала, того самого, в которое она на себя любовалась, доска с мишенью висела, а в мишени — штук шесть ножей, и не только метательных. И пилочка для ногтей, что характерно. Попробуй лёгкую пилочку так запустить, чтобы она в доску воткнулась!
А уже потом, что для меня не характерно, я у неё на поясе ещё кобуру заметил. Сначала — не заметил. Сначала всё остальное заметил, а только теперь — кобуру. А в кобуре — «Glock 17». Подумал, что, случись ей стрелять — у противника шансов нет, если он мужик, конечно, и традиционной ориентации. Она успеет и «глок» достать, и взвести, и в лоб тебе упереть, пока ты всё с раззявленным ртом стоять будешь. И перед тем, как пристрелить, жертву ещё и окликать придётся, чтобы из транса вывести.
Представились. Оказалось, что зовут её полностью Мария Пилар Родригез. Ничего, звонко так. В таких случаях собеседника можно называть любым из двух имен — например Мария, или Пилар, скорее даже второе имя более употребимо, потому что первое крестильное, и каждая вторая из них Мария. А второе имя именно родителями даётся. Но мне, по дружбе, предложила называть её обоими сразу — Мария Пилар. Мол, так она предпочитает. Родригез опустить можно было, не говорить вслух каждый раз.
Потом Мария Пилар Родригез, которую я уже по-свойски называл Мария Пилар, даже кофе мне предложила. Отказываться я не стал, естественно: иначе бы пришлось идти винтовки-пистолеты смотреть, а я ещё тут… не насмотрелся. К тому же кофеварка у неё за спиной была, на маленьком столике в углу, поэтому была перспектива сравнить вид спереди на Марию Пилар, если кратенько, с видом сзади. Повернулась она ко мне спиной… и всем остальным — и пошла к столику… если к этому процессу вообще применимо слово «пошла». Сзади Мария Пилар тоже очень красивой оказалась. Шорты у неё ещё так удачно всё обтягивали… Талия… Ложбинка спины из-под топика… Спина такой вот формы… Ну, вы «Венеру перед зеркалом» кисти Веласкеса видели? Если нет, то и объяснять неохота. Сходите в музей Прадо в Мадриде, там и посмотрите. Или на репродукции. Смотрите там на спину и ниже. И там картина, и тут — «Венера с кофеваркой».
Кофе она по-честному сварила — крепкий, густой, без сахара и прочих сливок. Даже не предлагала сахар: просто сказала, что с сахаром не пьёт. С сахаром и я не пью, к счастью, но если бы пил? Тогда перестал бы сразу, наверное…
Попили мы кофе, и всё же пришла пора оружие смотреть. В конце концов, пока меня Марией Пилар Родригез по сознанию не шарахнуло, я сюда за этим шёл. Выбор у неё в магазине был обычный — мало чем отличался от уже знакомого нам Сэма. Было и новое оружие, «из-за ленточки», было и попользованное — тоже, возможно, кем-то сданные трофеи. Были и всякие полезные мелочи. А в основном было даже не оружие, а всякая экипировка, в том числе и полезная. Оружейная часть перед магазином Сэма заметно блекла.
Вообще собрался я прикупить патронов для трофейной М21, а то у убитого к ней оказались только пулемётные, что вообще ни в какие ворота. А хотелось бы соответственного по уровню, тем более что винтовка была новая, в песчаном камуфляже. Патроны нашлись, но цена была такая, что я икнул, а потом заподозрил Марию Пилар Родригез в жадности. А для «армалайта» так вообще… Полуоболочечные «Ремингтон» с пулей в 250 гран стоили аж сто пятьдесят экю за коробку, за десять штучек. А оболочечные «Хорнади», какими я стрелял, чуть дешевле были — по девяносто.
Не удержавшись, я всё же поинтересовался методикой образования цен и узнал, что всё, что поступает в магазин из Демидовска, поступает преимущественно от Ордена. И тот насчёт цены не стесняется, задирая безбожно на всё, что ни делается в этих краях. А ведь действительно, у Саркиса я тоже за несколько коробок патронов к винтовке целую кучу денег выложил — просто на фоне остальных покупок не обратил такого внимания.
Тут Мария Пилар призадумалась вдруг и спросила — а не мог бы я ей помочь с поставками патронов из Демидовска? Сэм, говорит, торгует ими всё оптом, покупают помногу, а у неё такого канала закупки нет. И продаёт она только те, которые через «ворота» сюда попадают, а их покупают от случая к случаю — если, скажем, в Демидовске нужный калибр не выпускается, вроде сорок пятого, или всевозможных специальных калибров — семь миллиметров, например. К моему «армалайту» тоже ничего не выпускается, кстати, и патроны матчевого класса там не делаются, только речь не об этом.
Так вот, её продажи — это всё кошкины слёзки, а Сэм торгует цинками и ящиками с цинками. А всё потому, что у Сэма есть приятели из Русской Армии, а у неё нет, и если бы кто помог, то она бы уж так была благодарна, как только представить можно. Я представил — и сразу отогнал видение. Не время сейчас, не время. И не это она имела в виду наверняка, а что-то другое.
Потом я задумался — решил всё же у ребят уточнить. Вдруг поможем красавице? Сказал ей, что сам и сразу этот вопрос решить не могу, но в любом случае сегодня узнаю и к ней забегу поделиться информацией. Мария Пилар сразу в «gracias» рассыпалась, от радости преждевременной даже на испанский перешла, — пришлось успокоить, сказать, что пока вопрос не решен и радоваться рано: сглазить можно.
