С чего бы вдруг я нашел сейф Херби после стольких лет?
– Ты его найдешь, – говорит Зак. Она умеет быть убедительной. Иногда, раз в два-три года, кто-то что-нибудь скажет, и ты понимаешь, что это правда. Сердце на миг замирает, в голове словно включается барабанная дробь, обозначая, что это не просто пустые слова. Как музыка в фильмах создает настроение и подсказывает, что будет дальше. – Награда приятнее вдвойне после тяжких трудов.
Это неправда. Все и так-то непросто, даже без тяжких трудов. «Жизнь – невероятно тяжелая штука. К счастью для нас», – любил шутить Херби.
Я раздумываю, не зайти ли в соседнюю кебабную, взять шаурму и с удовольствием съесть ее перед витриной Зак.
Разумеется, любая покупка – рискованное предприятие. Делать покупки намного опаснее, чем вы думаете. Непредвиденные ситуации поджидают повсюду, и даже простое хождение по магазинам чревато бедой.
В последний раз я работал с Херби на съемках в Японии. Япония – удивительная страна, одна из моих любимых, но очень уж дорогая: не разорительно только дышать, а все остальное стоит каких-то безумных денег. Когда мы летели домой из Нариты, Херби углядел в дьюти-фри бутылку виски «Ямадзаки» восемнадцатилетней выдержки. Наверное, это была какая-то ошибка или рекламная акция в рамках аттракциона невиданной щедрости, потому что цена хоть и кусалась, но не была запредельной. Каким-то мистическим образом у нас осталось немного бюджетных денег, и, скажем прямо, японский продукт с Ямой в названии может быть чем угодно (если вспомнить, что Яма – буддистский бог мертвых).
– Бюджет надо растрачивать весь, до последнего пенса, – сказал Херби. – Иначе ты дискредитируешь нашу профессию и навлечешь на себя гнев и ярость потомков вплоть до третьего поколения.
Я думал, он покупает эту бутылку себе в коллекцию, но он презентовал ее Джо’ну. Херби никогда не заискивал перед вышестоящими, но ему искренне нравилось делать людям приятное, он ладил со всеми и чтил освещенные веками традиции человеческого общежития, к каковым, безусловно, относится и заграничный гостинец для шефа.
Пару месяцев назад я увидел эту бутылку в коробке со сломанной кофемашиной в кабинете у Джо’новой секретарши. Бутылка была не открыта.
– Ты не любишь виски? – спросил я у Джо’на.
– Люблю, но не это японское пойло. Мне его привез Херби. Небось взял по дешевке. Вот почему я прекратил с ним работать. Ненавижу сквалыг. Скупость, знаешь ли, не украшает. Я думал, что еще тогда выбросил эту бутылку.
Я не стал говорить Джо’ну, что среди настоящих ценителей крепких напитков «Ямадзаки» считается лучшим в мире виски, потому что на собственном опыте убедился: что-то втолковывать невеждам – напрасный труд. Благодарности все равно не дождешься. Я взял бутылку домой, выпил за Херби и снова поклялся себе, что уничтожу мерзавца Джо’на.
* * *
– Мир тебе, – говорит Зак.
В чем беда с расхожими фразами: они затерты до полной потери смысла. Когда ты молод и рьян, тебе не нужны мир и покой. Тебе нужны праздник и буйство красок. Секс, наркотики, рок-н-ролл и побольше наличных. И только с возрастом мы начинаем ценить покой. Херби очень ценил покой. «Покой – это лучшее, что у нас есть. Истинный рай на земле, – говорил он. – Но ты еще молод, ты не поймешь. Ты так молод, что даже не понимаешь, что тебе и не хочется этого понимать».
Я выхожу из кебабной, и Зак кричит мне вслед:
– Не в деньгах счастье!
– Это гнусная ложь, которую придумали бедные, – отвечаю я.
Обычно я не блещу остроумием, когда надо быстро найтись с ответом, но эту фразу всегда держу наготове. Я перенял ее от Эллен. Она постоянно мне так говорит.
Гебекли-Тепе
Август
Библиотеки – величайшее изобретение человечества. Я – настоящий фанат Британской библиотеки. Если я нахожусь поблизости и мне вдруг приспичит посрать, я иду только туда. Там совершенно роскошные туалеты и весьма неплохое кафе. Отличное место, чтобы назначать встречи и покупать наркоту. У меня есть читательский билет, так что в случае необходимости я смогу с полной ответственностью заявить, что заходил в библиотеку не просто так, а искал материалы для съемок.
Семтекс сидит в кафе и гипнотизирует взглядом тарелку с каким-то фруктовым салатом. Веганы меня умиляют и просто смешат. Причинять вред животным нельзя, а растениям, стало быть, можно? Потому что они не способны сбежать и укрыться? Растения, эти коварные, злокозненные существа, только и ждут, как бы захватить мир. Я знаю, о чем говорю. Я снимал Чернобыль и видел, как растения пробиваются из-под асфальта. Они поджидают, когда мы споткнемся и упадем.
Для того чтобы жить, поневоле приходится убивать. Я читал, что растения кричат, когда их выкорчевывают из земли. Кричат беззвучно, на свой растительный манер. Они умоляют о милосердии, они страдают, они переговариваются друг с другом, шелестя листьями. Это доказано умными дядьками в белых халатах, но Семтекса так просто взбесить, что уже даже неинтересно.
– Ты подумал о Роджере Крабе? – спрашивает он.
– Да, подумал. – Это чистая правда. Я подумал и снова решил, что идея на редкость дурацкая. – Даже провел кое-какие исследования.
А вот это неправда. Я с важным видом кладу на столик свой читательский билет. Собственно, для того он и нужен: чтобы все знали, что он у тебя есть. Семтекс почти уверен, что я ему вру, но человек нелегко расстается с мечтой.
– Но все равно ничего не будет, да?
Что-то наверняка будет, но не для нас с Семтексом. Сейчас мы не самые популярные люди на студии. Последний год выдался на удивление поганым. И, разумеется, во всех бедах винят меня. Хотя почти ничего от меня не зависело. Джо’н до сих пор не может определиться с большим проектом под большие деньги, и кое-кто уже стал сомневаться в существовании этих мифических денег. Но они просто не знают Джо’на. Зачем делать счастливым кого-то одного (если работа под руководством Джо’на может вообще считаться за счастье), когда можно сделать несчастными всех?
– Мы едем в Турцию, – говорю я.
– В зону боевых действий?
– Нет, Семтекс, не в зону. Мы едем в Турцию. Я же тебе говорил. Это проект Эдисона, который он передал мне.
Эдисон теперь не работает, потому что считает, что это ниже его достоинства. В последний раз его видели в Ричмонде, в подвале его огроменного дома. С отбойным молотком. Пробивающего фундамент с явной целью добраться до земного ядра. Одни говорят, он собирается строить бассейн, другие уверены, что ищет клад, третьи многозначительно крутят пальцем у виска.
Эдисон позвонил мне на прошлой неделе и предложил снять за него программу, которую он должен был сделать по заказу Джо’на; он забирает почти все деньги, и в титрах стоит его имя; моего имени в титрах не будет, и всю работу сделаю я. Есть литературные негры, а я выступлю негром от режиссуры. Прекрасно его понимаю: каждому хочется быть знаменитым телережиссером, не ударив пальцем о палец.
