Рэймонд, по всей видимости, был знаком с официантом: подойдя к нам, тот назвал его по имени, поприветствовал нас, а затем протянул меню. Судя по всему, персонал составляли люди, похожие на Рэймонда: как мужчины, так и женщины казались неряшливыми, потрепанными и плохо одетыми.
– Здесь обычно неплохой фалафель или вот этот суп, – сказал он, ткнув пальцем в графу «Фирменные блюда».
– Суп-пюре из цветной капусты с тмином, – вслух прочла я. – Ну нет. Вот уж не думаю.
После разговора с Бобом мой желудок все еще испытывал потрясение, поэтому я просто заказала кофе с пенкой и булочку с сыром. Не знаю, что за блюдо взял себе Рэймонд, но оно отвратительно пахло – как слегка подогретая рвотная масса. Ел он шумно, не закрывая рот до конца, поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как смотреть в сторону. С другой стороны, так мне было проще затронуть тему о предложении Боба и о том поручении, которое он мне дал.
– Рэймонд, я могу задать тебе один вопрос? – спросила я.
Он отхлебнул колы и кивнул. Я опять отвела взгляд. Обслуживавший нас парень бездельничал у стойки, покачивая головой в такт музыке. Это была сплошная какофония, слишком много гитар и слишком мало мелодики. Я подумала, что так должно звучать безумие, такие звуки слышат в голове психи, когда отрезают лисам головы и швыряют их в соседский сад.
– Мне предложили повышение до офис-менеджера, – сказала я, – как по-твоему, мне соглашаться или нет?
Рэймонд перестал чавкать, хлебнул еще немного колы и улыбнулся.
– Это же замечательно, Элеанор. Что тебя останавливает?
Я откусила кусочек булочки – она оказалась неожиданно вкусной, намного лучше тех, что продаются в «Теско». Никогда бы не поверила, что найдется продукт, о котором я так подумаю.
– Ну, – ответила я, – из плюсов – мне будут больше платить. Разницу, конечно же, огромной не назовешь, но все-таки… ее хватит на то, чтобы улучшить некоторые стороны жизни. С другой стороны, у меня станет больше работы и, как следствие, ответственности. А наш офис, Рэймонд, доверху укомплектован всякими халтурщиками и лентяями. Уверяю тебя, организовывать их рабочий процесс будет задачей не из легких.
Он фыркнул, засмеялся и закашлялся – кола, похоже, попала ему не в то горло.
– Я понял, – сказал он, – все сводится к тому, стоит ли дополнительная оплата дополнительной мороки, да?
– Совершенно верно, – ответила я, – ты очень точно резюмировал стоящую передо мной дилемму.
Он помолчал, пожевал еще немного.
– Элеанор, а какой у тебя вообще жизненный план? – спросил он.
Я понятия не имела, что он хотел сказать, и это, по всей вероятности, явственно отразилось на моем лице.
– Я имею в виду, долго ли ты собираешься работать администратором офиса? Если да, то новая должность и прибавка к зарплате пойдут тебе на пользу – таким образом, ты будешь в лучшей позиции перед следующим шагом.
– Перед каким еще «следующим шагом»? – спросила я.
Этот человек явно был неспособен говорить на простом английском языке.
– Когда ты подашь резюме на другую работу, в другую компанию, – ответил он, неопределенно взмахнув вилкой.
Я отпрянула, опасаясь, как бы на меня не попали микроскопические капельки его слюны.
– Ты же не собираешься до скончания века работать здесь, правда? – продолжал он. – Сколько тебе? Двадцать шесть? Двадцать семь?
– На днях, Рэймонд, мне исполнилось тридцать, – ответила я, к своему удивлению, польщенная.
– Правда? – удивился он. – Ну так вот, ты же не собираешься весь остаток жизни вести бухгалтерию Боба, или я не прав?
Я пожала плечами; я в самом деле никогда об этом не задумывалась.
– Я думаю, собираюсь, – ответила я. – Что мне еще делать?
– Элеанор! – воскликнул он, почему-то ошарашенный. – Ты умная, ты добросовестная и… очень, очень организованная. Ты много где могла бы работать.
– Правда? – с сомнением спросила я.
– Да! – сказал он, энергично кивая. – Ты разбираешься в цифрах, это раз. У тебя богатая речь, это два. Ты знаешь какие-нибудь иностранные языки?
Я кивнула:
– В самом деле, я очень хорошо владею латынью.
Рэймонд поджал тонкие губы, окруженные колючей щетиной.
– Э-э-э… – начал было он, но потом умолк и махнул официанту, и тот подошел и убрал со стола.
Потом удалился, но вскоре вернулся с двумя чашками кофе и небольшим блюдцем шоколадных трюфелей, о которых его никто не просил.
– Получайте удовольствие, ребята! – сказал он и широким жестом поставил конфеты перед нами.
Я покачала головой, не веря, чтобы кто-то мог что-либо подобное произнести.
Рэймонд вернулся к нашему разговору.
– Есть полно мест, где хотели бы нанять опытного офис-менеджера, Элеанор, – сказал он, – и не только в области графического дизайна, но и в медицине, в ИТ, да где угодно!
Он запихал в рот конфету.
– Ты хочешь жить в Глазго? Ты могла бы переехать в Эдинбург, в Лондон или… В конце концов, весь мир перед тобой.
– Да? – спросила я.
Опять же, мне никогда даже в голову не приходило, что можно переехать в другой город и поселиться где-то еще. Бат, с его сказочными развалинами римского периода, Йорк, Лондон… для меня все это было немного чересчур.
– Знаешь, Рэймонд, в жизни, похоже, есть великое множество вещей, о которых я даже не задумывалась. Полагаю, я даже не догадывалась, что они в моей власти. Знаю, это звучит смешно.
У него было очень серьезное выражение лица. Он подался вперед.
– Тебе, Элеанор, явно пришлось непросто. У тебя нет ни братьев, ни сестер, ты никогда не видела отца, да и отношения с матерью, насколько я помню, у тебя… тоже непростые, так?
– Так, – кивнула я.
– Ты сейчас с кем-нибудь встречаешься? – спросил он.
– Да, – ответила я.
Он выжидающе посмотрел на меня, будто требовал более детального ответа. Я вздохнула, покачала головой, а потом сказала, как можно медленнее и внятнее:
– Сейчас, Рэймонд, я встретилась с тобой. Встретилась, и теперь ты сидишь передо мной.
Он фыркнул и расхохотался.
– Элеанор, ты ведь прекрасно знаешь, что я имел в виду.
Но стало очевидно, что нет.
– У тебя есть парень? – терпеливо спросил он.
Я застыла в нерешительности.
– Нет. Точнее… да, есть кое-кто… Хотя нет, фактически верным будет ответ, что в данный момент нет, по крайней мере на данном этапе.
– Тебе приходится со многими вещами справляться в одиночку, – сказал он, не столько задавая вопрос, сколько констатируя факт, – ты не должна осуждать себя за то, что у тебя нет плана карьерного роста на ближайшие десять лет.
