– Форрествилла, – сказала Лидия.
– Ах, да, Форрествилла. Так вот, я бы устроил агенту нагоняй, если бы мне не представилась возможность пообщаться с моим читателем из маленького города, который проделал ради этого такой путь. Поэтому мы взяли билеты на поздний рейс, чтобы я успел провести с вами время.
– Передать не могу, как много это для меня значит, – сказал Трэвис. Он едва не плакал. Это был лучший вечер в его жизни.
– На здоровье, – сказала Лидия. – Я должна была сыграть по-крупному.
Они приехали в кафе Five Points Creamery и встали в очередь.
– Мистер… Гэри, позвольте мне за вас заплатить, – сказал Трэвис.
Гэри рассмеялся.
– Мальчик мой, для тебя не секрет, сколько книг я продал. Я миллионер, и уже не один раз им стал. Я сам всех вас угощу мороженым, большое спасибо. Если не хочешь остаться передо мной в долгу, просто купи «Бурю смерти», когда она поступит в продажу.
– О, я куплю. Можете быть уверены.
Гэри подошел к молодому человеку за прилавком и вытащил из кармана свой толстый бумажник с замысловатым тиснением.
– Я заплачу за моих юных друзей. И что бы они ни заказали, – он наклонился к кассиру и заговорщически ему подмигнул, – увеличьте это втрое всем присутствующим. – Он пальцем очертил в воздухе круг.
Взяв мороженое, они сели за столик.
– Итак, Трэвис, за какой ты дом? – спросил Гэри, отправляя ложечку мороженого себе в рот и покряхтывая от удовольствия.
– О, Нортбрук. Определенно Нортбрук, – ответил тот без колебаний.
Гэри показал на Трэвиса ложечкой.
– В самом деле! Я сразу понял, что ты за Нортбрук, но в случае чего готов был тебя переубедить. Танарис? Вулфрик? Кто знает, что у человека в голове.
Трэвис просиял.
– Что ж, ладно, – сказал Гэри. – Давай, что ли, определим, к каким домам принадлежат твои друзья?
– Да! Дилл – музыкант. Так что…
– Братство Минстрелс, – одновременно произнесли Гэри и Трэвис, и оба заулыбались.
– Хорошо, а Лидия… она суперумная, любит читать и писать… значит… Дом Летра? – спросил Трэвис.
– Да-да, – сказал Гэри, потирая подбородок. – Или… Орден ученых?
Трэвис обдумал это предложение. Ему не хотелось спорить со своим кумиром, но он осознавал, что у него, вероятно, нет выбора.
– Вот только у них там обет о пожизненном целомудрии.
– Я об этом и забыл, – пробормотал Гэри.
– Нет уж, – сказала Лидия. – Мой обет целомудрия распространяется исключительно на школьные годы. Так что я за первый вариант. Послушайте, я не хочу прерывать ваши кровавые распри, но, Гэри, расскажите нам о том, как вы стали писателем.
Он проглотил кусочек мороженого.
– Я вырос на ферме в Канзасе. Пшеница, кукуруза, животные. Работали от рассвета до заката. Мне нравились книги Клайва Стейплза Льюиса, Джона Толкина и Роберта Говарда. Работая, я рисовал целые миры в своем воображении: персонажей, людей, языки, расы, сражения. Это было моим спасением. Вскоре я уже не мог держать все это в голове, и мне пришлось переносить кое-что на бумагу…
– Я так тоже делаю! – воскликнул Трэвис. – Работаю на складе пиломатериалов и за работой много чего выдумываю. А как к этому отнеслись ваши родители?
Печальная улыбка.
– Мой отец… не был добрым человеком. Он выжимал из меня все соки и считал, что писательство – это глупость. И, вероятно, был прав. Но ни тогда, ни сейчас никому не удалось бы меня отговорить.
Повисла пауза. Гэри съел еще ложечку мороженого.
– Ты писатель, Трэвис?
– О нет.
– Почему нет?
– Ну… я не умею писать.
– А пытался?
– Нет.
– Вот потому и не умеешь! Научиться писать можно только на практике. Чтобы стать писателем, необходимо воображение, которое у тебя явно есть. Нужно много читать, что ты явно делаешь, и писать. Ты еще этого не делаешь, но тебе непременно стоит начать.
– Разве не нужно выучиться в университете, чтобы писать?
– Вовсе нет. Послушай, мы живем в удивительное время. В интернете полно бесплатных советов. Ты читаешь иногда фанфики по «Кровавым распрям»?
– Да, – нерешительно ответил Трэвис. – Но я перестану, если хотите.
Гэри рассмеялся.
– Ерунда. Лучше начни с этого. Напиши фанфик. Задействуй в нем моих персонажей. Я тебе разрешаю. Попрактикуйся. А потом начни создавать свое. Я вижу в тебе задатки. Шикарное воображение. У меня есть ощущение, что тебе есть что поведать.
Трэвис просиял. Он чувствовал, как в нем зарождается что-то.
Что-то, что могло прорасти через камни и грязь, которыми его завалил отец.
* * *
Они с Гэри полтора часа обсуждали все тома «Кровавых распрей», в то время как Дилл с Лидией сидели на улице и разговаривали. Трэвис рассказал Гэри про Амелию. Он взял у Лидии телефон, и они сделали много совместных фоток. Когда пришло время прощаться, они вернулись в аэропорт.
– Прежде чем вы уйдете, можно я скажу вам, какой эпизод мне нравится больше всего? – спросил Трэвис.
– Прошу тебя, – кивнул Гэри.
– Я даже не знаю, почему он так сильно мне нравится. Когда Рэйнар Нортбрук сделал надпись на могиле Болдрика Танариса после Битвы в Плачущей долине.
В улыбке Гэри сквозила меланхолия.
– Я хорошо помню ту часть. Я написал ее сразу после того, как умерла моя первая жена. Я был в глубокой депрессии и много размышлял о том, что значит прожить хорошую жизнь. И решил тогда, что твоя жизнь была хорошей, если друзья могут написать о тебе нечто подобное после того, как ты уйдешь.
– Поэтому, наверное, мне так нравятся эти строки, – сказал Трэвис. – Когда я читаю их, мне хочется прожить хорошую жизнь.
Гэри просиял и тихо произнес:
– Прекрасно.
Когда он уже собрался выходить из машины, Лидия ахнула.
– Подождите! Чуть не забыла! – Она достала из сумки издание «Кровавых распрей» в твердой обложке и протянула его Гэри. – Пожалуйста, подпишите это для моего друга Трэвиса.
– Конечно, конечно! – Гэри вытащил из кармана пиджака золотую перьевую ручку и размашисто написал на авантитуле: «Трэвису из дома Нортбруков, моему новому другу с внушительным телосложением и богатым воображением. Становись тем, кем тебе суждено стать».
Лидия протянула книгу Трэвису.
– Теперь тебе придется одолжить мне твой старый экземпляр, потому что я обязана это прочитать.
Трэвис вышел из машины, чтобы напоследок пожать Гэри руку. Тот усмехнулся.
