Действительно, иногда за подобными нововведениями стоит искреннее желание сделать мир лучше: например, усовершенствованное защитное снаряжение для американского футбола разрабатывалось для того, чтобы снизить травматизм среди футболистов, а новая конструкция шлема, при создании которой учитывались рекомендации медицинских специалистов, позволяет уменьшить частоту сотрясений мозга. Однако, как утверждает Николас Миллс в интернет-издании The Guardian (декабрь 2007 года), очень часто подобные усилия производителей имеют яркую финансовую подоплеку, что может приводить к непредвиденным последствиям.
В ответ на эпидемию сотрясений мозга тренеры в американском футболе начали делать ставку на усовершенствованное снаряжение, рассматривая его как панацею. Тем самым, утверждает Миллс, они «играют на руку и без того высокоприбыльному спортивно-промышленному комплексу». Защитное снаряжение стоит довольно дорого. Так как оно постоянно совершенствуется, команды регулярно его обновляют. Когда речь идет о профессиональном спорте, это нормальные затраты на ведение бизнеса. Но в учебных заведениях такие расходы покрываются за счет налогов и платы за обучение. При этом ни усовершенствованное снаряжение, ни изменение правил не помогло уменьшить количество травм. Редкий матч обходится без того, чтобы тренер и бригада медиков не выбегали на поле помочь травмированному спортсмену, и игроки по-прежнему регулярно покидают поле на носилках.
Почему же улучшения не помогли? Миллс утверждает, что усовершенствованное снаряжение создает у спортсменов ложное чувство безопасности, побуждая их думать, что в нем они надежно защищены от травм. В результате спортсмены считают себя непобедимыми и начинают играть с еще большим безрассудством. «Они, не колеблясь, превращают себя в “живые торпеды”, таранят противников собственным телом и не чураются жестких силовых приемов, совершенно не думая о собственной безопасности».
Наши дети тоже становятся мишенями для спортивно-промышленного комплекса. Их начинают обрабатывать еще до того, как они научатся говорить. Операторы любят выхватывать из толпы болельщиков на бейсбольном матче зрителей с младенцами на руках. Маленькие дети как губка: они непрерывно впитывают информацию из окружающего мира, и эта информация оказывает на них огромное влияние. Сегодня нас буквально повсюду окружает спорт — спортивные соревнования, различные виды физической активности, фитнес-клубы и т. п. стали неотъемлемой частью нашей жизни. С детства нам и нашим детям внушают, что нужно заниматься спортом, потому что он полезен для здоровья, воспитывает характер, помогает ставить цели и достигать их, приучает к здоровой конкуренции, делает людей более сильными и выносливыми; дети постоянно слышат, что если они будут достаточно настойчивыми и трудолюбивыми, то превратятся в мировых звезд. Вы можете увидеть тренировки по европейскому футболу среди дошкольников — дети всей толпой бегают за мячом без всякого понимания сути игры. В детской бейсбольной лиге есть игроки ростом чуть больше той биты, которую они держат в руках. Они занимаются этим потому, что их родители, которые также с детства обрабатывались маркетологами спортивно-промышленного комплекса, считают эти занятия полезными и даже необходимыми.
Нил Макнерни, психолог и консультант по воспитанию детей, автор книги «Руководство для родителей. Как воспитывать детей без крика и ссор» (Home Work: A Parent’s Guide to Helping Out without Freaking Out), опубликовал в Интернете статью, в которой рассказал о собственном опыте взаимоотношений со спортивно-промышленным комплексом. Вначале занимавшиеся с его детьми тренеры уверили, что у детей хорошие способности. На тот момент обоим отпрыскам Макнерни исполнилось по двенадцать лет. Ему предложили перевести их на расширенную программу тренировок, чтобы при поступлении в колледж у них было больше шансов получить стипендию. Макнерни говорит, что почувствовал гордость за своих детей, а также чувство облегчения от того, что таким образом может быть решена проблема оплаты обучения.
Затем ему сказали, что означает «расширенная программа»: регулярные спортивные лагеря, воскресные тренировки и дополнительные занятия по развитию навыков и скорости. Подразумевалось, что все это позволит его детям стать перспективными спортсменами.
«Перспективными спортсменами? — спросил себя Макнерни. — Им всего по двенадцать лет. С каких это пор мы стали рассматривать двенадцатилетних детей как перспективных спортсменов?» В его голове прозвенел тревожный звонок. Критически обдумав ситуацию, Макнерни пришел к выводу, что это предложение — палка о двух концах: «Всегда приятно слышать об успехах своих детей. Да и стипендия — немалое дело. Но в попытке сделать из своего ребенка “перспективного спортсмена” вы можете лишить его счастливого детства и обречь на жизнь, полную стрессов».
Изучив цифры, он узнал, что шансы на получение спортивной стипендии в колледже составляют в лучшем случае два процента. Это не два процента всех студентов, подчеркивает Макнерни, а два процента всех спортсменов во всех видах спорта — тех, кто имеет достаточно высокий уровень, позволяющий войти в сборную данного учебного заведения. В наиболее популярных видах спорта, таких как американский и обычный футбол, баскетбол, бейсбол, этот процент еще ниже. Другими словами, детей обрекали на жизнь, полную стрессов, а в обмен они получали весьма призрачный шанс на признание в качестве лучших спортсменов, достойных представлять колледж, и на спортивную стипендию.
Макнерни подробно описывает гигантскую индустрию, выстроенную на фундаменте родительского желания продвинуть своих детей. Наиболее типичные примеры — детские спортивные клубы, летние спортивные лагеря, детские чемпионаты, расширенные программы тренировок, консультанты по подбору стипендий (!) и т.д. Добавьте к этому спортивную одежду и снаряжение, выездные игры и соревнования, а также армию репетиторов, которых приходится нанимать из-за того, что ребенок часто пропускает школу.
Все это стоит немалых денег. По прикидкам Макнерни, обычный уровень расходов — десятки тысяч долларов. Он рассказывает историю одной семьи. Дочь оказалась «перспективной футболисткой». За шесть лет родители потратили на развитие ее футбольных талантов больше $20 000. Но, учась в выпускном классе, она пропустила весь сезон после серьезной травмы, что поставило крест на ее шансах получить спортивную стипендию в колледже. По словам матери, у них просто опустились руки: уж лучше было отложить эти деньги на оплату обучения. «Хотя мы радовались успехам дочери, — сказала мать, — я бы предпочла, чтобы мы не втягивались в эту гонку за стипендией».
Лично меня волнуют не только финансовые, но и психологические издержки. Каково приходится братьям и сестрам, которые не являются «перспективными спортсменами» или вообще не интересуются спортом? Легко ли им наблюдать, как брат или сестра добиваются успехов, получают награды и славу, как вокруг них вращаются все ресурсы и вся жизнь семьи? Да в таких условиях любой ребенок будет чувствовать себя второсортным!
Как я уже неоднократно подчеркивал в этой книге, во всем важна умеренность. Так, Макнерни говорит, что не будет мешать своим детям активно заниматься спортом, который им нравится. И будет по-прежнему отправлять их в летние спортивные лагеря, но не для того, чтобы обеспечить им стипендию в колледже, а потому что им нравится туда ездить. Однако он говорит, что отныне будет с настороженностью относиться к индустрии, которая стремится заработать на естественном желании родителей обеспечить будущее своих детей.
