Так говорила Мими. Карлик подпрыгнул от радости и благословил день, когда купил гусыню, затем принялся за изготовление короля паштетов. Сначала сделал небольшую порцию для пробы. Какое счастье! Все вышло удачно, главный повар, которому он предложил отведать, расхваливал его на все лады.
На другой день он запек паштет в большой форме и, украсив его гирляндой цветов, теплым, прямо из печи, отослал к столу. Сам же надел парадное платье и отправился в обеденный зал. Когда он входил, дворецкий разрезал паштет на части и подавал их на серебряной лопатке герцогу и его гостю. Герцог откусил изрядный кусок и, проглотив его, возвел глаза к небу.
— Ах, ах, по праву его называют королем паштетов! Но и мой карлик — король поваров, не так ли, дорогой друг?
Гость взял несколько кусочков в рот, тщательно прожевал и улыбнулся насмешливо и загадочно одновременно.
— Блюдо приготовлено отлично, — ответил он, отодвигая тарелку, — но это все-таки не настоящий Сюзерен, как я, собственно, и предполагал.
Герцог гневно нахмурил лоб и покраснел от стыда.
— Паршивая собака! Гнусный цверг! — воскликнул он. — Как ты посмел огорчить меня, своего повелителя? Уж не хочешь ли ты, чтобы я в наказание за такую дерзость велел отрубить твою большую голову?
— О мой господин! Ради всего святого, я приготовил паштет по всем правилам кулинарного искусства, невозможно, чтобы там чего-то недоставало! — дрожа, взмолился карлик.
— Ты лжешь, парень! — прикрикнул герцог и отпихнул его от себя ногой. — В таком случае мой гость не сказал бы, что чего-то не хватает. Сейчас прикажу изрубить тебя на куски и запечь вместо паштета!
— Сжальтесь! — воскликнул маленький человечек, подполз на коленях к гостю и обнял его колени. — Скажите, чего не хватает в паштете и почему он вам не по вкусу? Не дайте мне умереть из-за горстки муки и кусочка мяса.
— Это тебе мало поможет, карлик Нос, — смеясь, ответил чужеземец, — я уже вчера знал, что тебе не приготовить это кушанье так, как его делает мой повар. Знай, тут недостает одной травки, о которой в ваших краях и не слыхивали, это что-то вроде чемерицы, она придает остроту, без нее твоему господину никогда не едать такого паштета, какой вкушаю я.
Владыка земли франков пришел в ярость.
— И все же я буду его есть, — воскликнул он, сверкая глазами, — ибо, клянусь герцогской честью, либо я завтра утром получу паштет по вашему рецепту, либо вы увидите голову этого негодника, торчащую на пике у ворот моего дворца. Ступай прочь, паршивая собака, даю тебе еще раз двадцать четыре часа сроку.
Так повелел герцог. Карлик же, плача, пошел к себе и принялся жаловаться гусыне на свою печальную участь, ибо не миновать ему смерти, так как он никогда не слышал о траве, которую назвал чужеземец.
— Если только за этим дело стало, — сказала она, — то я в силах тебе помочь. Отец научил меня распознавать все травы. Правда, в другое время тебе бы не миновать смерти, но сейчас, на твое счастье, как раз новолуние, в эту пору и цветет нужная тебе травка. Скажи-ка мне, есть ли поблизости от дворца старые каштаны?
— О да! — с облегчением вздохнул карлик Нос. — У озера, в двухстах шагах от дома, растет много каштанов, но почему нужны именно эти деревья?
— Только у корней старых каштанов цветет эта трава, — пояснила Мими, — поэтому не будем терять зря времени, поищем то, что тебе надобно. Бери меня на руки, а там опусти наземь, и я ее отыщу.
Он сделал так, как было велено, и отправился к воротам. Но там стражник преградил ему путь:
— Дорогой карлик, для тебя настали тяжелые времена, я получил строжайший приказ не выпускать тебя из дворца.
— Но в сад-то мне пройти можно? — возразил несчастный. — Будь так добр, пошли кого-нибудь к смотрителю дворца, чтобы спросить, можно ли мне поискать траву в саду.
Стражник так и поступил, разрешение было получено, поскольку сад был обнесен высокой стеной, удрать отсюда не представлялось возможным. Когда маленький человечек с Мими оказались на воле, он бережно опустил гусыню на землю, и та быстро побежала к озеру, где росли каштаны. Сердце у него щемило, ведь то была последняя надежда. Он твердо решил: если гусыня не отыщет нужной травы, лучше броситься в озеро, нежели сложить голову на плахе. Поиски гусыни оказались безрезультатными, она бродила от дерева к дереву, перебирала клювом все травинки, но ничего не находила. От жалости и страха за своего друга гусыня начала плакать. Тем временем совсем стемнело, что-либо различать во мраке стало совсем трудно. Взоры карлика обратились на другую сторону озера, и он крикнул:
— Погляди-ка, погляди, за озером тоже растет развесистое старое дерево, пойдем туда и поищем, может, там цветет мое счастье.
Гусыня запрыгала и полетела впереди него, а он пустился за нею вприпрыжку на своих коротеньких ножках. Старый каштан отбрасывал огромную тень, вокруг царил мрак, почти ничего нельзя было разобрать. Но вдруг гусыня остановилась и захлопала от радости крыльями, затем зарылась клювом в траву, что-то сорвала и грациозно протянула удивленному карлику в клюве.
— Вот та самая травка, — сказала она, — здесь ее полным-полно, тебе надолго хватит.
Карлик в раздумье разглядывал травку, от нее исходил пряный запах, который напомнил ему о его превращении. Стебель и листья у травы были голубовато-зеленого цвета, а цветок с желтой каймой отливал огненно-красным.
— Слава тебе господи! — воскликнул он наконец. — Какое чудо! Кажется, это та самая трава, что превратила меня из белки в мерзкого урода. Может, стоит попытать счастья?
— Погоди! — взмолилась гусыня. — Возьми с собой горсть травы и давай вернемся в твои покои, там собери деньги и все свое добро и тогда уж испытай силу этой травы.
Так они и поступили и отправились обратно во дворец. Сердце карлика колотилось от нетерпения. Он завязал в узел пятьдесят или шестьдесят дукатов, которые успел скопить, одежду и обувь.
— Если Богу будет угодно, — проговорил он, — я избавлюсь от своей тяжкой обузы. — И с этими словами сунул нос глубоко в травы и вдохнул пряный аромат.
Тут он почувствовал, как у него вытягивается шея, трещат суставы, а когда покосился на нос и увидел, что тот укорачивается, сразу ощутил, как выпрямляются спина и грудь, а ноги удлиняются. Гусыня наблюдала за всем этим с изумлением.
— Ой, какой же ты большой и красивый! — воскликнула она. — Слава богу, теперь никаких следов не осталось от тебя прежнего!
Якоб очень этому обрадовался, он сложил руки и горячо помолился. Но при всей своей радости, однако, не позабыл, что всем обязан гусыне Мими. Хотя сердце влекло его к родителям, благодарность все-таки пересилила, и он проговорил:
— Кому, как не тебе, я обязан тем, что стал вновь самим собой. Без тебя я никогда бы не нашел эту траву и навсегда бы остался в мерзком обличье либо сложил бы свою голову на плахе. Постараюсь не остаться у тебя в долгу. Я доставлю тебя к твоему отцу, он силен в чародействе и без труда снимет с тебя колдовские чары.
