– Это она мама щенков? Разве это возможно?
– Она не их настоящая мама, но взяла щенков под свою опеку в приюте. Она наш талисман…
– И ее зовут Молли! – тут же перебивает Люди. Она явно вздохнула с облегчением. – Какое красивое имя и какая она умница, да, у собак сильный материнский инстинкт…
И гостья снова разражается длинным монологом – на этот раз на тему материнства, приверженности, жертвенности, безусловной любви. Наконец она заключает, словно адвокат после долгой речи на заседании суда:
– Я возьму девочку, думаю, она сможет играть с детьми.
– Может, мальчика? – сухо спрашивает Мари.
Она не вслушивалась во всю эту околесицу на тему материнского инстинкта. Не стоит спорить с идеальной незнакомкой, которая не хочет никого слушать. И уж тем более не стоит опровергать ее наивные зоологические теории. Пока Люди болтает, в голове Мари мелькают изображения императорских пингвинов и морских коньков. Эти существа обладают сильным отцовским инстинктом, чего нельзя сказать о человеческих отцах – существах, которые по каким-то неведомым причинам оказались в паре с самыми заботливыми мамами. Например, с такими, как Людовика, императрица семьи. Люди уже начала хвастаться своими владениями, к которым относилась и погибшая собака:
– Билли нам подарила сестра моего мужа, она содержит питомник чудесных овчарок. Он уже жил с нами, когда родился Симоне, наш младший… – на этом этапе она меняет тему разговора и начинает рассказывать о своих сыновьях восьми, шести и полутора лет.
Мари, погруженная в мысли, кивает. Монро взял профессор Кардини. Чип ушел к вахтеру университета, который не устоял перед щенком, играющим с мячиком: еще одна уловка Мари. Сегодня, возможно, заберут вторую девочку. Наверное, Куки, она очень общительная и постоянно облизывает свою потенциальную хозяйку. Остались Мила, Тоффи и Паппи: два мальчика и одна девочка.
Мари не может целыми днями сидеть в приюте рядом с щенками. Даже если она берет с собой учебники, чтобы заниматься, она постоянно отвлекается. Собаки не дают устроиться в кресле поудобнее и почитать, не дают уединиться. И еще приходится отвечать на телефонные звонки, пока остальные сотрудники убирают клетки, гуляют с собаками или что-то ремонтируют. Приют – непростое место: здесь работа никогда не заканчивается. С другой стороны, когда Мари на лекции или дома (хотя правильнее назвать его свинарником, ведь она использует квартиру только как место для ночлега), девушку охватывает чувство вины: бедные щеночки, чем они там занимаются? Вдруг Берта про них забыла? Вдруг Валерио – он такой рассеянный! – не закрыл дверь, и щенки сбежали? Нет, дальше так продолжаться не может. К тому же щенки нуждаются в друге, который будет их любить. Мари наблюдает за тем, как малыши облизывают руки Люди. Они уже полюбили ее вкусный запах – запах дома, мамы, детей. Они полюбили даже ее неиссякающую болтовню и невыносимый голос. Куки будет счастлива жить с человеком, который говорит без остановки. Да еще и с тремя детьми!
– В общем, я беру ее, – решительно говорит женщина, держа в руках Куки. Однако та начинает извиваться, не спуская глаз с Тоффи, который смотрит на нее умоляющим взглядом и воет.
– Отлично.
Люди направляется к выходу, но Тоффи уверенно лает. Люди останавливается, ее лицо принимает обычное растерянное выражение. Она встревоженно восклицает:
– Боже мой, бедный малыш, он тоже хочет пойти с нами. Что же мне делать?
– Возьмите… То есть возьми заодно и Тоффи, – предлагает Мари, но Люди тут же качает головой и зажмуривается.
– Два щенка? Нет, об этом не может быть и речи. Невозможно, они вырастут в двух огромных собак, у нас недостаточно места.
Люди поворачивается к Тоффи и щебечет:
– Лапуля, я не могу тебя взять, понимаешь?
Все это время Куки молча висит у нее на руках, подергивая задними лапками. Она как будто плывет в воздухе. Ее брат не прекращает лаять.
– Не волнуйся, он скоро перестанет. Он просто хочет поиграть с сестренкой, – успокаивает женщину Мари.
– Ну конечно, – кивает Люди, хлопая ресницами. Она нахмурилась. По ее лицу видно, что она в сомнениях и слушает не Мари, а внутренний голос. Кто знает, что он ей нашептывает.
Мари поднимает Тоффи с пола, кладет щенка в коробку и шепчет ему:
– Будь умницей, я сейчас вернусь.
Молли тут же начинает вылизывать щенка, чтобы успокоить его, но малыш по-прежнему нервничает. Мари собирается закрыть дверь, но в эту секунду Тоффи выпрыгивает из коробки, выбегает на порог и начинает лаять. Для Люди это уже слишком. Она в последний раз смотрит на Куки, которая не спускает с нее глаз и воет в знак протеста, и возвращает щенка Мари.
– Я передумала, – объявляет Люди. – Я возьму его. Раз он так хочет пойти со мной.
Женщина уже успокоилась и едва сдерживает смех:
– Похоже, это судьба. В моем доме живут одни мужчины.
Конечно, думает Мари. Королева может быть только одна.
Женщина бросается к двери и поднимает Тоффи. Она с улыбкой укоряет щенка:
– Пойдем, хитрец, ты выиграл. А теперь перестань лаять. Договорились?
Но Тоффи по-прежнему лает и воет. От наплыва эмоций он даже немного описался, испачкав свитер Люди. Но она только смеется:
– Он такой симпатяга, ему у нас понравится. По-моему, он уже обожает меня, тебе так не кажется? Дети с ума сойдут от радости!
Довольная Куки устраивается поудобнее в руках Мари, которая продолжает уверенно кивать в ответ на любую фразу Люди. С Тоффи все будет отлично: болтуны найдут общий язык. Куки же рада, что не будет жить с Люди. Да, от нее вкусно пахнет, но щенок чувствует неприятные, изнурительные вибрации. Благодаря Тоффи Люди наконец выскакивает из офиса, обещая Мари быть на связи и делиться новостями о щенке. Возможно, даже отправить фотографии всей семьи – они наверняка ей очень понравятся. Мари кивает, хотя мысленно находится где-то далеко.
Девушка молча возвращается в комнату и выдыхает с облегчением – почти как Молли, которая развалилась рядом с щенками. Мари подходит к ним, гладит всех и объявляет:
– Хорошо, ребята, нам нужно поработать. Вас осталось трое, и Мари найдет вам дом, чего бы ей это ни стоило.
9. Сюрприз для Зорро
– Привет, Зорро, ты помнишь меня?
Зорро поднял голову, у него дрожит нос. Он увидел Луку издалека и сразу же узнал. Это тот мальчик, напомнил ему нос, тот самый, погребенный в снегу. Зорро виляет хвостом, поднимает уши и открывает пасть. Но прежде чем сделать шаг, он смотрит на Бруно, который легонько кивает головой. Кажется, что Зорро сейчас взорвется лаем. Он трясется, виляет хвостом изо всех сил и как будто хочет сказать: «Неужели это ты, вот так сюрприз!» Зорро бросается к Луке, и тот крепко обнимает собаку, едва сдерживая слезы. Утыкается лицом в мягчайшую собачью шерсть, которая впитывает все волнение и превращает его в радость и спокойствие.
