Положив деньги в нагрудный карман, он вышел на палубу. Зеленые доллары согревали сердце. Он почувствовал себя в высшей степени счастливо и уверенно. С этими деньгами он может создать где-нибудь свое дело и стать таким же уважаемым человеком, как Селахатдин! А может, он вернется в Стамбул и вместе с Якубом откроет шашлычную. Потом он перевезет к себе Эминэ, и они поженятся. В село он не будет возвращаться, потому что тогда деньги надо будет отдать отцу.
Как только он подумал про это, его словно ушатом холодной воды окатило – перед ним выросла фигура его отца! Всю жизнь между ними стояли всякого рода грехи, и сейчас, при виде этого призрака, его сердце затрепетало. Еще бы чуть-чуть – и совершился бы страшный грех! Он совершенно забыл о том, что каждое мгновение даже за черным муравьем на черном камне наблюдает Аллах. И Аллах видит, что он сейчас творит. Он немедленно спустился в каюту Профессора и положил на прежнее место доллары.
А сейчас он лежал на койке, и стоны Мерьем рвали ему душу.
После того, как Джемаль демобилизовался, никто его за человека не считает! В селе немного поговорили: ты герой, ты лев, ты тигр, погладили по шерстке, однако после того, как он отправился в путь, вся связь с прошлым оборвалась. Ни в Стамбуле, ни на Эгейском побережье никто внимания на него не обращает и не оказывает уважения ему как боевому ветерану.
А ведь им объясняли, что солдаты жертвуют собою, воюя в горах, во имя нации, чтобы государство осталось неделимым! Что память о ветеранах и не вернувшихся с поля боя будет свято храниться народом. Они воевали за честь прославленного стяга со звездой и полумесяцем. Однако здесь никому до них нет дела.
Как такое возможно?
И этот учитель – что он возомнил о себе, чтобы так важничать? Этот мужчина, не стесняясь своего возраста, увивается вокруг Мерьем. Да не такая уж умная эта девушка и соображает не быстрее, чем Джемаль! Все это неправда. Разве может какая-то невежественная девчонка быть лучше прошедшего спецназовское обучение Джемаля?! Посмотрел бы он на них в горах, когда над головой свистят пули. Девчонка и секунды не выдержит, а уж этот, набирающийся дни и ночи напролет алкоголик, нечестивый человек, и подавно!
Он, Джемаль, делает все гораздо лучше, но одна только Мерьем стоит в глазах у этого человека, вот он и хвалит ее без остановки.
Он глаз не сомкнул, ожидая, когда они вернутся.
Если что-то окажется не так – он выйдет и сломает шею старикану.
Однако ничего не случилось. Девчонка и Профессор тихо поднялись на яхту и разошлись по каютам.
Джемаль чувствовал ужасную злость по отношению к девчонке и мужчине: они насмехались над ним, унижали его. В тот день, когда он впервые надел шорты, смеялись просто взахлеб. Что теперь, великий спецназовец Джемаль, властелин подлунных гор, будет для них здесь клоуном?!.
Ненависть захлестнула его, и он корил себя за то, что не смог выполнить приказ отца убить Мерьем. Ему постоянно что-то мешало: в поезде были свидетели, потом его разум помутился в Стамбуле, и он разнюнился, увидев, какая она больная и несчастная. Но он – военный и должен был, несмотря ни на что, непременно выполнить поставленную задачу! А сегодня, пока их не было, за спиной Профессора он перевернул шкафы, а потом чуть не совершил убийство, а это большой грех, пусть даже этот учитель и конченый алкоголик!
Вернулся ночной ветер и, ударяя в борта, принялся раскачивать яхту. Тросы скрежетали.
Профессор лежал в кровати, пристыженный и грустный, он никак не мог отделаться от чувства, что стал причиной сильного шока, пережитого девушкой.
Он старался отвлечься, спастись от саморазрушающего чувства вины:
«Тебе-то какое дело до всего этого, Профессор? Какое тебе дело до этой девушки? Если ее дядя учинил насилие, а потом вышвырнул ее, в чем твой грех?»
Он изо всех сил старался быть таким, как раньше – язвительным, безжалостным и насмешливым:
«Однако ты педофил, парень. Кто знает, скольких несчастных ты растлил?!»
Но вздрагивающие нежные плечи девушки, ее измученное худенькое тельце до сих пор стояли у него перед глазами. Почему он чувствует такое сострадание к ней? Неужели Мерьем изменила всю его жизнь и превратила его совсем в другого человека? И вот тот, который раньше только и мог, что насмехаться над другими, теперь старается стать честным и милосердным…
То есть полным придурком.
Дядя, о котором она упоминала, был отцом Джемаля. Но, кажется, парень ничего не знает. Девочка боялась Джемаля, они совсем не разговаривали, отношения между ними были весьма холодными и натянутыми.
Почему они путешествовали вместе? Может, Джемаль влюбился в нее и похитил? Но если похитил, почему ведет себя с ней так жестко и угрожающе?
И вдруг его озарило, он все понял. И окаменел.
От волнения сердце бешено заколотилось в груди. Значит, на судне могло быть совершено убийство. Профессор поверить не мог, что попал в такой переплет!
Он вспомнил о кровавых традициях, рассказы о том, что девушек убивают по решению семейных советов. Он читал об этом только в газетах и воспринимал как реальность, очень далекую от его собственного мира. Если бы кто-нибудь сказал ему, что однажды он сам столкнется с этим, он бы не поверил. Раньше такие вещи случались только в Восточной Анатолии, в очень, очень отдаленных местах, в горных труднодоступных районах. Девушки могли быть приговорены семейным советом к повешению или принуждены к самоубийству даже на основании чьего-нибудь доноса, что ее видели с парнем наедине в безлюдной тополиной роще. Увы, в последнее время с волной переселенцев все эти древние обычаи вместе с традиционными преступлениями докатились и до Стамбула. Девушек сбрасывали с виадуков, расстреливали, душили. И все это совершалось самыми близкими родственниками, братьями.
Когда он читал о таких происшествиях, то больше всего переживал за матерей девушек. Как может женщина дать согласие на смерть ею рожденной и вскормленной ее молоком дочери?! Или они вынуждены соглашаться поневоле?..
В газетах часто выходили публикации с критикой этой кровавой практики, распространенной в Турции. Если бы человек, совершивший умышленное убийство чести, был пойман, его должны были бы осудить по статье 450 Уголовного кодекса Турции. Наказанием за это преступление была смертная казнь. Однако судьи классифицировали преступное деяние согласно статье 59-й, чем смягчали наказание. А правоприменительная практика еще и сокращала период пребывания осужденных в тюрьме: по часто издаваемым законам об амнистии, они выходили на свободу. То есть даже правоохранительная система демонстрировала лояльность к убийствам чести и покровительствовала им.
Друг Профессора, парижский антрополог Алтан, рассказал ему о странном случае, который произошел с ним. Однажды он получил приглашение от суда эльзасского города Кольмара. Некая женщина-судья хотела, чтобы он стал ее консультантом. Дело было связано с убийством девушки. Дочь турецкого рабочего, семья которого жила в Кольмаре, расположенном неподалеку от границы Германии, начала встречаться с молодым человеком – французом. Семья выступила против и постаралась разлучить девушку с возлюбленным. Та заупрямилась, и тогда семья собралась и вынесла решение, по которому девушку было поручено убить ее кузену – сыну старшего брата. Он и его друзья привезли ее на автобан, на окраине которого и задушили. Согласно заключению судмедэксперта, агония девушки длилась пятнадцать минут. Теперь вся семья находилась под следствием.
