Солдаты знали, что ксеноморфы наверняка подготовились к атаке, но это ничего не значило. Лучше воспользоваться приливом адреналина от принятых пилюль, пока препараты еще действуют.
Они медленно шли в темноту, перешагивая через трупы.
Коридор расширился, и в свете фонарей появился зал.
В самом центре, словно гигантский цветочный бутон, возвышался «трон» – хранилище маточного молочка, а также пристанище королевы, ожидающей потомство.
Козловски уже была в таких местах раньше, но она до сих пор не могла к ним привыкнуть. Вид у этой зловонной «матки смерти» был удручающий. Странная скульптура была словно насмешкой над жизнью. Каждая клетка в организме Алекс содрогалась от увиденного. Опыт и решительность боролись в ее душе с инстинктивным желанием повернуться и убежать.
Как ни странно, зал был пуст.
– Что за чертовщина? Куда они делись? – поинтересовался Майклз.
Если бы у Гарсиа не было шлема, то он бы почесал затылок.
– Я не могу понять, где королева этих тварей? – сказал он.
– Отлучилась в Голливуд на звездную вечеринку, – сострил кто-то.
– Мне все это не нравится, – сказала Козловски. – Не подходите. Королева никогда не покидает свое потомство, если только на это нет веских причин.
Майклз покачал головой:
– Смотрите, у нас есть сосуд, полный маточного молочка. Стоит и ждет, чтоб мы его забрали. Еще немного, и это все сгорит или взорвется.
Он взял шланги и двинулся в сторону похожего на луковицу сосуда.
– Давайте перекачаем молочко, и нам дадут отличную премию. Уже будет неважно, убьем мы жуков или нет.
– Майклз! Стой! – закричала Козловски. – Я не думаю, что эта банка стоит того, чтобы рисковать. Ты никуда не пойдешь. Это приказ!
Майклз остановился и обернулся. В его горящих глазах можно было увидеть не только действие лекарств. В них была гордость и задетое мужское самолюбие. «Не поступай так со мной, Коз», – говорили они.
– Мальчик сделает себе бобо, – сказал кто-то сзади хриплым голосом, подражая голосу ребенка.
– Что у тебя на датчиках? – спросила Козловски.
– Активность есть, но не близко, – ответил один из рядовых.
– Капитан, я бы уже мог начать качать маточное молочко!
Козловски эта идея была не по душе, но она не видела причин сказать «нет». Если она не позволит, другие подумают, что у нее есть любимчик. И не ошибутся.
– Ладно, но я хочу, чтоб остальные прикрыли тебя. Дэниелс, пойдешь с ним!
– Без проблем, – ответил крепкий солдат.
«Черт возьми, Питер, зачем ты так со мной», – подумала Александра.
– Остальные, следите за другими выходами.
– Что думаешь, Гарсиа? – спросила она сержанта, в то время как Майклз шагнул к огромному сосуду.
– Не знаю, сэр. Не похоже это на ксеноморфов. Они бы не оставили молочко без присмотра.
– Сэр! – сказал один из рядовых, – я вижу еще помещения прямо под нами! Такие же огромные, как и…
Лейтенант в этот момент откручивал вентили. Дэниелс повесил свое ружье за спину, чтобы помочь ему.
Словно гром прогремел в голове капитана. Она поняла, что это был не главный зал. А если он был не главным, то…
– Майклз! Дэниелс! – закричала Козловски. – Уходите оттуда! Это ловушка!
Сосуд раскрылся как беременный живот. В чреве его находился ужасный, как сама смерть, плод.
– Господи Иисусе! – закричал Дэниелс, отпрыгнув назад и снимая с плеча свое ружье.
Монстр атаковал с такой скоростью, какую она раньше не видела, – хотя она уже много чего повидала. Чужой схватил лейтенанта за руки и потащил наверх.
Это чудовище пряталось внутри сосуда. Оно ждало момент, когда кто-то подойдет и попытается забрать маточное молочко.
Майклз закричал, оказавшись в цепких когтях. Слюнявые внутренние челюсти вонзилась в его шлем.
Майклз закричал снова.
Инстинктивно Дэниелс начал палить из винтовки.
Он попал в туловище чужого, и брызги крови разлетелись по сторонам.
Челюсти снова вонзились в шлем Майклза и продырявили броню насквозь. Монстр рухнул на землю. Козловски беспомощно смотрела, как кислота чужого сквозь дырки стекает внутрь шлема ее возлюбленного.
Прямо на лицо.
Из рации доносился душераздирающий вопль, пока кислота не разъела и ее. Рация не работала, но Козловски все еще слышала этот крик.
Кислота делала свое дело с невероятной скоростью. Александра будто наблюдала за изменяющейся с течением времени фотографией. Кожа мужчины шипела, покрываясь пузырями. Глаза закипали и исчезали.
Крик прекратился.
Показался череп. А затем кислота разъела и его, обнажив мозг.
– Не-е-е-ет! – закричала Козловски.
Она схватила винтовку и собиралась изрешетить чудовище.
Но ее остановила рука Гарсиа. Он дотронулся до плеча, и Алекс пришла в чувства.
– Не надо. Вы на службе, капитан, – сказал мужчина.
Тело чужого дергалось в предсмертных судорогах, заливая останки Майклза своей кровью.
– Проверьте его, – тихо сказала она.
«Ну зачем я позволила ему пойти. Я же знала…»
– Он мертв.
– Я сказала, проверь его! Если он жив, я не хочу, чтоб он страдал!
Гарсия кивнул и подошел к телу. Он слегка толкнул его стволом своей винтовки.
Кислота смешивалась с дымящейся кровью лейтенанта и стекала в ужасную лужу, которая прожгла пол и оставила дыру.
– Мертв.
– Поняла, – сказала Козловски и собрала всю волю в кулак. – Там есть еще один зал, куда мы и отправимся. И больше не надо героизма, кретины. И никаких нежностей. Или, клянусь Богом, если эти ублюдки вас не прикончат, то это сделаю я.
Команда молча последовала к своей цели.
Александра Козловски приняла еще одну таблетку – проглотив вместе с ней и свои слезы.
2
Три года спустя. Багдад, Ирак
Победа.
Запах ее уже витал в воздухе вместе с утихающим зловонием войны.
Победа.
Господство.
Превосходство.
Он ощущал потребность в них с каждым движением мускулов и с каждой пульсацией вен. Он чувствовал потребность в кричащей толпе на стадионе, нетерпеливо стучащей ногами и громко аплодирующей. Мощь и слава буквально наэлектризовали атмосферу вокруг.
А теперь настало время наэлектризовать и нервы, стимулировать ЦНС и нейроны.
